-твоя боль ничего не стоит здесь, - говорит мне Див, скрывая окровавленную чешую за мороком детского лица. меньше всего я хочу говорить с ней о своей войне. о той войне,на которой я действительно остаюсь одна. в ее взгляде злость мешается с привычной уже тоской.я захлебываюсь слезами и хватаю ртом воздух. она нависает надо мной, сжимая плечи когтистыми лапами.
-такие как ты и становятся самыми страшными чудовищами. потому что считают,что мир что-то им должен, этим крапивинским мальчикам, девочкам Ниенны. потому что болезненно хотят доказать кому-то,что достойны жить. потому и совершают подлости ради,как им казалось, великой цели, а на деле — ради себя. глупые эгоистичные дети.
я смотрю ей в лицо,перекошеное гримасой отвращения. отвращения ко мне. к себе самой.
Див отпускает меня и отворачивается к окну. мне хочется закричать.
-если твоя боль достойна ну хоть чего-то, кроме презрения, заткнись и терпи, - отрезает она, - иначе грош цена твоей жертве и твоему отречению.