«..в мире теней путь наш указан светом живым. ты возврати его тем, кто о нем забыл..»
а творится все то же,как говаривала Кеменкири, — они пьют и поют. но они в основном поют. и это решает дело.
я говорю себе ждать и приказываю помнить. я заставляю себя смотреть.
я помню, когда впервые написал им, и мой привычный цивильный мирок рухнул. я помню, как впервые их увидел и заговорил, если это можно назвать так. я помню игры. помню конвенты. помню песни. слова. дела. сказку, к которой я не имею ни малейшего отношения.
помню-помню-помню..
вот хотел сказать все как-нибудь красиво и художественно, а не вышло. ну что же, пусть так.
..и они поют. и мне бы кричать о том, что так не бывает. что нет соответствия, веры, что они недостойны тех идей,которые несут как невидимое знамя, недостойны этой хрупкой хрустальной сказки...а потом я вспоминаю, что кто же тогда достоин, если не они. и есть ли хоть кто-нибудь достойнее их.
они ярче и светлее многих, кого я знал. или ближе. ближе, и поэтому бесконечно недосягаемы.
ну надо же. опять не о том говорю.
они поют. в их песнях даже прекрасный ненужный город встает как живой у меня в глазах. в их песнях — моя тоска и ее печаль о конце эпохи.
и если не они, то кто понимает в этом больше?
я же говорю — не о том..
«сны и память для нас остались..»
а еще тишина. и молчание. и песни, которые я могу лишь надеяться слышать.
и я рада тому, что могу хотя бы смотреть. и тому, что они вообще есть.
я так их люблю,даже не зная лично,что,кажется,у меня разорвется сердце. и мне бесконечно жаль,что я такой никчемный и никогда не смогу встать ними плечом к плечу.
ну вот я и сказал. наверное, стоит любить это хрупкое молчание, и не желать иного, но пока мне очень сложно принять эту невозможность.