от меня остается и того меньше, чем прежде. не ладится вера, надежда и что бы там ни было.
чувство вины, скороигра и бездарное рукожопство как диагноз. построенное хрустальное спокойствие на руинах старого дома со звоном крошится под ноги. я так старалась спасти их от него, что в итоге сама заняла его место.
спасатель должен был стать агрессором. другого исхода и быть не могло.
есть тысячи и сотни людей, которые многое делают лучше. почему же тогда меня все еще продолжают выбирать?