вино и два часа ночи делают свое дело.
я начинаю говорить правду яростно и отчаянно, словно прощаясь.
-оставь ее в покое, - говорит мне мальчишка с мертвыми глазами, - ей не нужна твоя помощь. ничья помощь ей не нужна.
в его голосе яд и зависть. немного высокомерия. и отчаянное «согласись». я теряюсь во всех своих неумелых насмешках, яростных «пошел к черту» и картинных жестах вроде хлопанья дверьми. спотыкаюсь о стылую правду. повиснувшее молчание словно подчеркивает мое бессилие.
в дверном проеме клубится туман. серебряная чешуя ртутно блестит в неловком полусвете. Див царапает старую дверь железными когтями и улыбается уродливой острой улыбкой.
правая глазница зияет темным провалом. мне кажется, что время мое заканчивается совсем стремительно. три месяца, взятых взаймы. ты и так неплохо держалась.
-вот видишь, я снова тебя нашла, - беспощадно смеется она, - ты от меня никуда не уйдешь. неужели ты думала, что сможешь?
смешной мальчишка с мертвыми глазами ждет ответа или хотя бы благодарности. Див ждет ответа и моей боли. я действительно не знаю, в чем виновата перед ней.
я обжигаюсь горячим какао и пытаюсь собраться из кусков бреда. хотя бы для вида.
-есть вещи, в которых эта система не работает, - отвечаю я невпопад, - есть вещи, которые не подвластны логике. сказки сбываются. за чудеса приходится платить.договор подлежит исполнению. когда-то я написала сказку и о тебе. а потом мы встретились. я всегда запрещала себе писать.
«однажды это плохо закончилось»
не однажды.
мальчишка с мертвыми глазами откровенно смеется мне в лицо.
-почему ты вечно все усложняешь? я вообще не понимаю о чем ты говоришь, но все намного проще же. ты вечно лезешь всех спасать. только ты ей не поможешь. даже я не смог, а ведь я потратил на это куда больше времени...
в тишине Дивная смеется слишком громко. я вздрагиваю, пытаясь удержать в ладонях горячую кружку. злость мешается со страхом. яростью. болью. знакомым игрушечным чувством собственной глупости. ненужности.
«согласись»
«кем ты себя возомнила»
«хватит себя обманывать наконец»
-он смешной, - шипит Див, и я стараюсь не смотреть на нее, но вкрадчивый голос плывет по комнате, словно песня, - с чего он решил, что ему это по силам. с чего он решил, что он может помочь хоть кому-то. что он может отдать взамен? это не его война. не ему говорить о жертвах.
-я знаю свою роль в этой истории, - говорю я тихо, словно пытаясь не перебивать, - но я не могу остановиться, пока не выполню свою часть. если она прикажет мне уйти, я уйду. но не раньше..
-но она не прикажет, - в голосе Див едва заметное раздражение, - а если и сделает это, пожалеет сама.
-ты не сможешь ее вытащить, - упрямиться мертвый мальчик,так успешно притворяющийся живым, - неужели ты думаешь, что ты первая такая благородная? она тебя прожует и выплюнет. как и многих до. зачем тебе это?! нравится страдать?!
«заткнись».
«согласись».
когда железные когти смыкаются на моем горле, я захожусь в кашле и все-таки заливаю свитер горячим напитком.
реальность раскалывается. почему-то мне хочется смеяться. Див тянет меня на дно, и я прекращаю бороться на третьей секунде. на пятой вспоминаю о выборе без выбора. на двадцать седьмой начинаю различать очертания предметов. и жалостливое лицо хозяина комнаты.
-я обещала в здравом уме и трезвой памяти. это нечестно.
-мне все равно. я заплатила большую цену за то, чтобы ты не потеряла свой дар. тебе не кажется, что твоя очередь возвращать долг?
-объясни мне, что я сделала. почему это моя вина. что изменилось.
Див насмешливо скалится и вновь отказывается отвечать.
-ты зря мне не веришь, - сокрушенно вздыхает мальчик с мертвыми глазами, - зачем она тебе?
«у тебя есть я»
«спаси меня/вытащи/залатай»
мне хочется оттолкнуть его и выскочить за дверь. сказать правду. хлестко. больно. и пусть со мной делают что хотят. закрывают, калечат. смеются.
но за порогом комнаты от Див меня не спасет никто. и поэтому я лишь заворачиваюсь в плед и раздраженно лязгаю кружкой о столешницу.
-а вот это уже исключительно наше дело.
у полуживого мальчишки нет ничего, кроме нарциссической травмы и жажды жизни, ему недоступной.
у меня нет ничего, кроме плохих метафор и сказок, которые всегда сбываются, но о которых стоит молчать.
кто из нас безнадежнее, вопрос открытый.
от травм все-таки лечатся.
от сказок отказываются, конечно.