она сказала мне: "это был твой выбор кого то спасать.
я вот же отказалась. я сказала что не буду - и не делала".
уверенная такая, умеющая выражать злость и выставлять границы
резкая дерзкая смелая
этой самой смелостью подростка, дорвавшегося до бунта, скалится мне в лицо.
а я вот все помню - я-десятилетняя на руках с ней. я не знаю, вернется ли мама живой. я вообще не знаю, что будет дальше. знаю только что от меня зависит жизнь этого маленького существа. что взрослым доверять нельзя. и что нет у меня никакого выбора. и никогда не будет.
потому что если не я, то никто.
смерти наплевать, насколько это несправедливо.
а я вот все помню - улыбаться и включать мультики, запирать двери. и голос хриплый от удушья, и нож в рукаве, и сказки вместо слез.
и нет никого кроме. и никто тебе не поможет.
а еще есть она. и "все хорошо, я рядом", "давай я спою тебе песню".
и меня все еще никогда не достаточно, чтобы ее защитить.
а я вот все помню - тот смайлик, что она мне прислала, прежде чем захлестнуть петлю на шею. и свои попытки, о которых никто не узнал в итоге - ведь я не могу умереть, ибо следом за мной жизни дорогих мне людей рухнут как карточный домик.
быть голосом разума когда даже любящая мать-жертва обернулась чудовищем.
а пограничка?...а что пограничка. переживем.
вот об этом обо всем я должна была подумать в тот момент, наверное.
но когда она сказала, что я сама все это выбрала, я вспомнила только сказку про акробата, танцующего над бездной.
"никогда за меня не волнуйся, и в твоей вере я смогу танцевать вечно" - говорил он.
и поэтому я снова сказала лишь "не волнуйся, я конечно же сама все это выбрала. ты же знаешь, мне просто нравится играть в героя".