следить за людьми,никогда не станущими следить за тобой. кажется,я творю ересь и буду изгнан. зато честно,быстро и не больно.
среда, 06 января 2016
мне кажется, мы за несколько лет абсолютно освоились в новой войне. не в украине, не в сирии, а всех со всеми: непрерывная вражда, поиск виновного, публичная травля неугодных, черные шутки о катастрофах, высмеивание и унижение носителей другой точки зрения, оскорбления, общее чудовищное падение культуры общения нам начинает казаться нормой. мы читаем новости и отвыкаем удивляться, чтобы вырабатывать иммунитет к ужасу и тоске, которые они ежедневно вызывают. нас уже почти ничего трогает. самые черные пессимисты нам кажутся наиболее компетентными в текущей ситуации, самые чёрствые циники воспринимаются нами как носители трезвой точки зрения. мы почти равнодушно кликаем на ссылки под общим тэгом "хуже некуда": "свежие разоблачения", "гребаный стыд", "больше ада". маленькими частными новостями, диалогами с друзьями и путешествиями мы все чаще делимся под замком или не делимся вовсе, считая их неуместными в общей картине уныния. нам немного неловко, если что-то вдруг получается: не время для этого. ликовать или что-то праздновать, рассказывать личные смешные истории - выглядит какой-то безыдейностью, отрывом от реальности, инфантильностью, глупостью. всякую возможность чему-то порадоваться мы откладываем на потом, до мирных времен - на которые все меньше надежды.
тут не первое поколение так: все знают, как бороться, таить, не сдаваться, и все побаиваются быть уличенными в счастье: сглазят, отнимут, украдут. мы ездили с мамой к психотерапевту, и вот ей задают вопросы - что вас радует? что утешает? что дает сил? - и она теряется и разводит руками: не задумывалась об этом; знала только как "преодолеть", "заставить себя" и "выжить". тут очень давно, сцепив зубы, воюют за светлое будущее, которое не может наступить: потому что мы ничего не видим и ничем не умеем гордиться, кроме войны.
покуда война, мгла, темные времена, некогда обрадоваться собственной молодости, красоте и силе, некогда возиться с детьми, некогда гулять и насвистывать, приводить дом в порядок, заботиться о здоровье, учиться: это все потом когда-нибудь, когда жесть отступит. можно игнорировать чужое мнение, можно упорствовать в заблуждениях, можно быть жестоким, можно никого не жалеть; сердце в железе, выживает сильнейший. все обесценивается, все лишается правды: и твой труд, и чужой, и необходимость вкладывать в будущее, и любая маленькая удача; ни на что нет права, кроме стоицизма и скорби. потому режимы и развязывают, и навязывают войны: они все списывают. потом будет некому предъявить: времена были такие, скажут, лютые. все так жили. мы ни при чем.
и я так делаю, и я так живу, и это совершенно не зависит уже от внешних обстоятельств: и вне соцсетей, и за ужином с друзьями, и с коляской в лесу сознание твое не покидает всех этих беличьих колес с ужасом в детских интернатах, самоубийствами среди онкологических больных, торжественным державным враньем, обесцениванием денег, закрытием границ, тем, что все друзья куда-то уезжают и прочим, моим гневом, моим чертовым бессилием перед этим; и так я день за днем упускаю возможность распознать, присвоить и отпраздновать то, что хорошо: книгу, которую читаю, вкусный ужин, концерт любимого музыканта, золотой закат над рекой, первые слова собственного ребенка; все это вроде как меньше, тише, незаметнее творящегося ужаса и не привлекает столько внимания; а меж тем это именно то, что действительно не повторится, не вернется, чтобы я это заметила, не даст возможности обрадоваться задним числом. меж тем это именно то, что могло бы меня вылечить и обнадежить; но это слишком просто и, кажется, будет со мной всегда. и оно вспыхивает и гаснет, возникает и уходит насовсем прямо перед моими невидящими глазами.
это был трудный и тяжелый год, и наступающий не будет легким и простым: и именно поэтому я призываю благодарить за частности, детали, мелочи, маленькие доказательства бытия божия - которых в избытке вокруг нас и которые вечно нас ни в чем не убеждают. пока мы живы, вокруг нас неимоверно много роскоши, которой мы привычно не даем ни единого шанса: нашего относительного здоровья, нашей воли к созиданию и изменению мира, наших ворчливых и обожаемых друзей юности, того, какие удивительные младенцы рождаются у нас и наших друзей, того, какие вдруг приключаются с нами поездки, спектакли, пейзажи, озарения; фокусировать на них зрение, находить для них силы, благодарить за них мироздание - вот чему имеет смысл научиться, чтобы не уйти в какой-то момент под черную воду отчаяния. беречься от кликуш, обличителей, паникеров на зарплате, провидцев грядущего кошмара, веселых вестников апокалипсиса. строить дерзкие планы. находить слова утешения для тех, кто теряет источник света. наслаждаться всякой минутой отдыха и покоя. тренировать выдержку и не лезть ни в какие споры. не давать права разрушать тебя тем, кто обесценивает, уничтожает тебя и твой способ мыслить: их не переубедить, и на самом деле они уже наказаны. делать то, что делал бы и без денег, для чего придуман, от чего трепет и восторг. это ужасно банально, и нет ничего важнее этого.
я желаю читающим это мирного года: не в смысле непрерывной глазури, милоты и благости, а в смысле возможности осознавать, присваивать, проживать свои влюбленности, поражения, творческие победы и всю мелкую магию настоящего. это только личный выбор, ничей, кроме вашего: в мире или в войне проживать свою жизнь; тьма, вообще, имеет свойство подчинять, душить и парализовывать - но ей можно и не позволить. рассказывать, что читаешь, что видишь, что чувствуешь, от чего больно, смешно; не бояться быть уязвимым, не стесняться показаться каким-то не таким. все это я говорю себе прежде всего: никто не подсчитает, сколько не написано, не создано, не отрефлексировано мной из боязни чьего-нибудь осуждения, брезгливой высокомерной гримаски - и теперь уже упущено безвозвратно. я желаю мира: искать, ехать, рисковать, вышвыривать лежалое барахло из дома и сознания. запоминать, вникать, различать оттенки. не бежать ни от каких вызовов, но и слушать себя, соизмерять силы, не надрываться и не падать замертво. помнить, что все только вопрос состояния: в состоянии войны, бешенства - не родить и не отстоять никакой истины. в состоянии мира приходится делать куда меньше всего, зато - не пустого, не напрасного.
тут не первое поколение так: все знают, как бороться, таить, не сдаваться, и все побаиваются быть уличенными в счастье: сглазят, отнимут, украдут. мы ездили с мамой к психотерапевту, и вот ей задают вопросы - что вас радует? что утешает? что дает сил? - и она теряется и разводит руками: не задумывалась об этом; знала только как "преодолеть", "заставить себя" и "выжить". тут очень давно, сцепив зубы, воюют за светлое будущее, которое не может наступить: потому что мы ничего не видим и ничем не умеем гордиться, кроме войны.
покуда война, мгла, темные времена, некогда обрадоваться собственной молодости, красоте и силе, некогда возиться с детьми, некогда гулять и насвистывать, приводить дом в порядок, заботиться о здоровье, учиться: это все потом когда-нибудь, когда жесть отступит. можно игнорировать чужое мнение, можно упорствовать в заблуждениях, можно быть жестоким, можно никого не жалеть; сердце в железе, выживает сильнейший. все обесценивается, все лишается правды: и твой труд, и чужой, и необходимость вкладывать в будущее, и любая маленькая удача; ни на что нет права, кроме стоицизма и скорби. потому режимы и развязывают, и навязывают войны: они все списывают. потом будет некому предъявить: времена были такие, скажут, лютые. все так жили. мы ни при чем.
и я так делаю, и я так живу, и это совершенно не зависит уже от внешних обстоятельств: и вне соцсетей, и за ужином с друзьями, и с коляской в лесу сознание твое не покидает всех этих беличьих колес с ужасом в детских интернатах, самоубийствами среди онкологических больных, торжественным державным враньем, обесцениванием денег, закрытием границ, тем, что все друзья куда-то уезжают и прочим, моим гневом, моим чертовым бессилием перед этим; и так я день за днем упускаю возможность распознать, присвоить и отпраздновать то, что хорошо: книгу, которую читаю, вкусный ужин, концерт любимого музыканта, золотой закат над рекой, первые слова собственного ребенка; все это вроде как меньше, тише, незаметнее творящегося ужаса и не привлекает столько внимания; а меж тем это именно то, что действительно не повторится, не вернется, чтобы я это заметила, не даст возможности обрадоваться задним числом. меж тем это именно то, что могло бы меня вылечить и обнадежить; но это слишком просто и, кажется, будет со мной всегда. и оно вспыхивает и гаснет, возникает и уходит насовсем прямо перед моими невидящими глазами.
это был трудный и тяжелый год, и наступающий не будет легким и простым: и именно поэтому я призываю благодарить за частности, детали, мелочи, маленькие доказательства бытия божия - которых в избытке вокруг нас и которые вечно нас ни в чем не убеждают. пока мы живы, вокруг нас неимоверно много роскоши, которой мы привычно не даем ни единого шанса: нашего относительного здоровья, нашей воли к созиданию и изменению мира, наших ворчливых и обожаемых друзей юности, того, какие удивительные младенцы рождаются у нас и наших друзей, того, какие вдруг приключаются с нами поездки, спектакли, пейзажи, озарения; фокусировать на них зрение, находить для них силы, благодарить за них мироздание - вот чему имеет смысл научиться, чтобы не уйти в какой-то момент под черную воду отчаяния. беречься от кликуш, обличителей, паникеров на зарплате, провидцев грядущего кошмара, веселых вестников апокалипсиса. строить дерзкие планы. находить слова утешения для тех, кто теряет источник света. наслаждаться всякой минутой отдыха и покоя. тренировать выдержку и не лезть ни в какие споры. не давать права разрушать тебя тем, кто обесценивает, уничтожает тебя и твой способ мыслить: их не переубедить, и на самом деле они уже наказаны. делать то, что делал бы и без денег, для чего придуман, от чего трепет и восторг. это ужасно банально, и нет ничего важнее этого.
я желаю читающим это мирного года: не в смысле непрерывной глазури, милоты и благости, а в смысле возможности осознавать, присваивать, проживать свои влюбленности, поражения, творческие победы и всю мелкую магию настоящего. это только личный выбор, ничей, кроме вашего: в мире или в войне проживать свою жизнь; тьма, вообще, имеет свойство подчинять, душить и парализовывать - но ей можно и не позволить. рассказывать, что читаешь, что видишь, что чувствуешь, от чего больно, смешно; не бояться быть уязвимым, не стесняться показаться каким-то не таким. все это я говорю себе прежде всего: никто не подсчитает, сколько не написано, не создано, не отрефлексировано мной из боязни чьего-нибудь осуждения, брезгливой высокомерной гримаски - и теперь уже упущено безвозвратно. я желаю мира: искать, ехать, рисковать, вышвыривать лежалое барахло из дома и сознания. запоминать, вникать, различать оттенки. не бежать ни от каких вызовов, но и слушать себя, соизмерять силы, не надрываться и не падать замертво. помнить, что все только вопрос состояния: в состоянии войны, бешенства - не родить и не отстоять никакой истины. в состоянии мира приходится делать куда меньше всего, зато - не пустого, не напрасного.
все безнадежно и одноруко,и поэтому здесь просто должны быть чудесные мирные нолдор от Дженни.
от каждого крика трещины расползаются по рукам.
мне не дотянуться и это не остановить.
спасибо что так,спасибо что ты.
почему бы и нет -
кто как не прежний равный
растопчет во благо?
не смотри на меня,не смотри.
слишком нечестно и слишком слабо.
большой,знаешь,вопрос,кто из нас-то двоих создатель.
лучше бы ты,право.
вот только в твоей голове не рождаются такие,как я.
почемупочемупочему
мои слабые руки не могут даже закрыть от пуль
мою же шальную голову?
много ли героизма нужно,чтоб тявкаться с полоумными стариками?
много ли благородства в нытье сетевом и письмовом?
доиграйдоиграйдоиграйсебя наконец.
неубиваемый невыносимый герой
плохо организованной ролевки.
а руки слабые-слабые,
молчание лучший щит.
да и то не щит - малодушие.
слишком долго здесь.
не могу я одной/собой
так.
только в одиночестве,право ли,дело??
тишина, тишиной,
пострадательной музычкой в уши,
песенки о героизме
изуродованными губами шептать.
поражения свои считать никаких чисел известных не хватит.
ты,с глазами речной воды,
не смотри на меня сейчас.
слишком ярко откровение очередного открытия.
снова пафосные страдашки записывать в дневничок...
посмотрипосмотрипосмотри в зеркало и не разбей его снова,говорить себе.
напиши сказку и разорви бумагу на овердофига кусочков.
ну хватит же,хватит,хватит,
когда остановится карусель этих чертовых пунктов "не"??!
голоса в голове штампую неумолкая.
чем больше таблеток и психологов,
тем больше желания красиво-красиво страдать.
ненавидеть себя тоже очень красиво,очень.
записать себя лишним,бесспорно,хороший ход.
твои действия и слова,каждый взгляд мимолетный -
искусственны напрочь.
я знаю.мне нужно прятаться дальше за этим всем.
ничегоничегоничего
твоего в этом мире нет,не было и не будет.
ты всем должен,а долги отдавать просто нечем,никак,ничто.
завтра будет идти новый день,и я выйду из комнаты,чтобы просить прощения.
моя вина предусмотренна и междустрочна.
я верю.да.так и есть.плевать.
а потом выходить снова к людям и корчить страдающего слабака/героя.
смотрите.
смотрите.
смотрите.
сдаюсь уже сотый раз.
мне не дотянуться и это не остановить.
спасибо что так,спасибо что ты.
почему бы и нет -
кто как не прежний равный
растопчет во благо?
не смотри на меня,не смотри.
слишком нечестно и слишком слабо.
большой,знаешь,вопрос,кто из нас-то двоих создатель.
лучше бы ты,право.
вот только в твоей голове не рождаются такие,как я.
почемупочемупочему
мои слабые руки не могут даже закрыть от пуль
мою же шальную голову?
много ли героизма нужно,чтоб тявкаться с полоумными стариками?
много ли благородства в нытье сетевом и письмовом?
доиграйдоиграйдоиграйсебя наконец.
неубиваемый невыносимый герой
плохо организованной ролевки.
а руки слабые-слабые,
молчание лучший щит.
да и то не щит - малодушие.
слишком долго здесь.
не могу я одной/собой
так.
только в одиночестве,право ли,дело??
тишина, тишиной,
пострадательной музычкой в уши,
песенки о героизме
изуродованными губами шептать.
поражения свои считать никаких чисел известных не хватит.
ты,с глазами речной воды,
не смотри на меня сейчас.
слишком ярко откровение очередного открытия.
снова пафосные страдашки записывать в дневничок...
посмотрипосмотрипосмотри в зеркало и не разбей его снова,говорить себе.
напиши сказку и разорви бумагу на овердофига кусочков.
ну хватит же,хватит,хватит,
когда остановится карусель этих чертовых пунктов "не"??!
голоса в голове штампую неумолкая.
чем больше таблеток и психологов,
тем больше желания красиво-красиво страдать.
ненавидеть себя тоже очень красиво,очень.
записать себя лишним,бесспорно,хороший ход.
твои действия и слова,каждый взгляд мимолетный -
искусственны напрочь.
я знаю.мне нужно прятаться дальше за этим всем.
ничегоничегоничего
твоего в этом мире нет,не было и не будет.
ты всем должен,а долги отдавать просто нечем,никак,ничто.
завтра будет идти новый день,и я выйду из комнаты,чтобы просить прощения.
моя вина предусмотренна и междустрочна.
я верю.да.так и есть.плевать.
а потом выходить снова к людям и корчить страдающего слабака/героя.
смотрите.
смотрите.
смотрите.
сдаюсь уже сотый раз.
понедельник, 04 января 2016
мое право -
разбиваться о камни тебя,
ненавидеть и петь о твоих мирах
эпитафии снов и непониманий.
моя кожа в ожогах твоих касаний.
доставай лучше острый стекла осколок,
и ударь меня,
ну же,
сильней/
больней.
этот мир так надсадно и страшно тонок.
каждое зеркало отражает мне ненависть и тоску.
мне никогда не приблизиться к твоему кресту.
мне не допеть твоих песен
и не дочитать стихов,
не доиграть эти роли ненужных и слабаков,
мне никогда не вспороть алебастр твоей груди.
ну же, бегибегиотменя, беги -
я сегодня буду худшим из палачей.
отпусти меня,прогони или выйди вон.
ты останешься лучшей из всех икон -
я ходячее кладбище тех,кто был лучше меня раз в сто.
обещайобещаймне сбежать от меня пустой,
полувыжженой,мертвой,
но все же суметь уйти.
и отстроить их наново -
строки,стихи,миры...
и воспеть меня злом,отчаянием,пустотой,
заклеймить наичернейшей из всех дырой,
что способна только расти в груди.
возвращайся...
останься...
беги же.
беги.
беги.
разбиваться о камни тебя,
ненавидеть и петь о твоих мирах
эпитафии снов и непониманий.
моя кожа в ожогах твоих касаний.
доставай лучше острый стекла осколок,
и ударь меня,
ну же,
сильней/
больней.
этот мир так надсадно и страшно тонок.
каждое зеркало отражает мне ненависть и тоску.
мне никогда не приблизиться к твоему кресту.
мне не допеть твоих песен
и не дочитать стихов,
не доиграть эти роли ненужных и слабаков,
мне никогда не вспороть алебастр твоей груди.
ну же, бегибегиотменя, беги -
я сегодня буду худшим из палачей.
отпусти меня,прогони или выйди вон.
ты останешься лучшей из всех икон -
я ходячее кладбище тех,кто был лучше меня раз в сто.
обещайобещаймне сбежать от меня пустой,
полувыжженой,мертвой,
но все же суметь уйти.
и отстроить их наново -
строки,стихи,миры...
и воспеть меня злом,отчаянием,пустотой,
заклеймить наичернейшей из всех дырой,
что способна только расти в груди.
возвращайся...
останься...
беги же.
беги.
беги.
суббота, 02 января 2016
глупый и страшный момент,когда сперва приходит персонаж,а уже потом ты начинаешь искать ответы и подмечать знаки.
здравствуй,Вира Кеноби.какого тви'лека ты тут забыла?тебя ведь уже как пять лет просто не-существует.пожалуйста,уходи.
она садится на край кровати и смотрит на меня пристально исподлобья.от ее одежды пахнет пылью и железом.в голове отдается эхом последнее сказанное тогда:"я - свободная." - а тишина давит на уши и не дает уснуть.ее глаза серые,как талая вода наших весенних рек.тонкие руки обветренные и стертые до крови.она смотрит на меня,словно ждет чего-то.
-я все помню, - выдыхаю чуть слышно, - с тебя это все и началось.
она бесстрастна и бесстрашна,как тогда,в озерном крае на Набу,когда,желая обнажить тщательно укрытые раны,она наносила новые.
"почему ты молчишь?" - кровь приливает к голове и стучит в ушах.я скорее отрежу себе язык,чем произнесу это вслух.
она продолжает смотреть,словно вглядывается во что-то глубоко внутри меня.от этого неживого взгляда по спине пробегает холод.
-я не чувствую тебя в Силе.совсем, - наконец произносит она.в ее голосе печальное сожаление.
"а ты и не должна,надо мной вроде как не властны законы вашего мира," - почти срывается с губ,но я произношу иное.слишком эгоистично и по-человечески.
-ты знала,что так будет?что я испугаюсь?что лишусь шанса выбраться и снова ее потеряю?.. - захожусь в кашле и добавляю едва слышно:
-ты знала,что я ошибалась?
она медленно кивает,словно бы в полусне.прозрачные ледяные глаза все так же спокойны.
ее ответ ничуть не ранит меня,и это пугает больше,чем любая другая реакция.спрашиваю только:
-почему тогда не предупредила?я бы тебе поверила.
снова поворот головы.только уже из стороны в сторону.
-ты - Создатель, - отвечает она просто и честно, - ты всегда проходишь путь своего творения до конца и пожинаешь его плоды.а я не поверила бы никому,кто стал бы меня разубеждать.
-почему ты вернулась? - этот вопрос застает ее словно врасплох.узкое бледное лицо выражает недоумение.
-я..яне знаю, - смятение и невозмутимость всегда сочетались в ней более чем гармонично, - но я должна быть здесь.
-вы никогда не возвращаетесь, - напоминаю ей я.я все еще слишком помню,что она из себя представляла.я все еще слишком помню,во что себя превратила,позволив ей вести меня.
-не бойся, - мягко и тихо просит она, - мы с тобой больше не связаны.у меня нет над тобой власти.я просто побуду рядом,пока все не уляжется.
заливистый лай за дверью становится все отчетливей.я внезапно все понимаю.
Вира улыбается,чуть прищурившись:
-твой пес похож на мелких гуманоидов со Стьюджина.они тоже никогда меня не любили.
я улыбаюсь в ответ и отворачиваюсь к стене.
-это ты сегодня за мной весь день ходишь? - бросаю напоследок почти равнодушно,хотя все внутри призывает меня с криком бежать прочь.
чуть слышное "да,потому что ты звала меня" словно гвоздями прибивает меня к кровати.
все верно.Создатель сам копает себе могилу.еще парочку таких визитов,и мне остается только добровольно сдаться врачам.
холодные шершавые пальцы гладят меня по волосам,убирая со лба налипшие темные пряди.
-спи,мой Создатель, - шепчет Вира ласково и печально, - я больше никому не причиню вреда..
и тогда отступает и кашель и паника.ее ледяные руки скрывают меня от мира.
я надеюсь на сон без кошмаров,но просто проваливаюсь в бескрайнюю темноту,изредка рассекаемую сполохами комет и острым мерцанием далеких звезд.
-давным-давно,в далекой-далекой галактике.. - слышу я перед тем,как окончательно провалиться в бездну.тонкая ладонь закрывает мне глаза.
здравствуй,Вира Кеноби.какого тви'лека ты тут забыла?тебя ведь уже как пять лет просто не-существует.пожалуйста,уходи.
она садится на край кровати и смотрит на меня пристально исподлобья.от ее одежды пахнет пылью и железом.в голове отдается эхом последнее сказанное тогда:"я - свободная." - а тишина давит на уши и не дает уснуть.ее глаза серые,как талая вода наших весенних рек.тонкие руки обветренные и стертые до крови.она смотрит на меня,словно ждет чего-то.
-я все помню, - выдыхаю чуть слышно, - с тебя это все и началось.
она бесстрастна и бесстрашна,как тогда,в озерном крае на Набу,когда,желая обнажить тщательно укрытые раны,она наносила новые.
"почему ты молчишь?" - кровь приливает к голове и стучит в ушах.я скорее отрежу себе язык,чем произнесу это вслух.
она продолжает смотреть,словно вглядывается во что-то глубоко внутри меня.от этого неживого взгляда по спине пробегает холод.
-я не чувствую тебя в Силе.совсем, - наконец произносит она.в ее голосе печальное сожаление.
"а ты и не должна,надо мной вроде как не властны законы вашего мира," - почти срывается с губ,но я произношу иное.слишком эгоистично и по-человечески.
-ты знала,что так будет?что я испугаюсь?что лишусь шанса выбраться и снова ее потеряю?.. - захожусь в кашле и добавляю едва слышно:
-ты знала,что я ошибалась?
она медленно кивает,словно бы в полусне.прозрачные ледяные глаза все так же спокойны.
ее ответ ничуть не ранит меня,и это пугает больше,чем любая другая реакция.спрашиваю только:
-почему тогда не предупредила?я бы тебе поверила.
снова поворот головы.только уже из стороны в сторону.
-ты - Создатель, - отвечает она просто и честно, - ты всегда проходишь путь своего творения до конца и пожинаешь его плоды.а я не поверила бы никому,кто стал бы меня разубеждать.
-почему ты вернулась? - этот вопрос застает ее словно врасплох.узкое бледное лицо выражает недоумение.
-я..яне знаю, - смятение и невозмутимость всегда сочетались в ней более чем гармонично, - но я должна быть здесь.
-вы никогда не возвращаетесь, - напоминаю ей я.я все еще слишком помню,что она из себя представляла.я все еще слишком помню,во что себя превратила,позволив ей вести меня.
-не бойся, - мягко и тихо просит она, - мы с тобой больше не связаны.у меня нет над тобой власти.я просто побуду рядом,пока все не уляжется.
заливистый лай за дверью становится все отчетливей.я внезапно все понимаю.
Вира улыбается,чуть прищурившись:
-твой пес похож на мелких гуманоидов со Стьюджина.они тоже никогда меня не любили.
я улыбаюсь в ответ и отворачиваюсь к стене.
-это ты сегодня за мной весь день ходишь? - бросаю напоследок почти равнодушно,хотя все внутри призывает меня с криком бежать прочь.
чуть слышное "да,потому что ты звала меня" словно гвоздями прибивает меня к кровати.
все верно.Создатель сам копает себе могилу.еще парочку таких визитов,и мне остается только добровольно сдаться врачам.
холодные шершавые пальцы гладят меня по волосам,убирая со лба налипшие темные пряди.
-спи,мой Создатель, - шепчет Вира ласково и печально, - я больше никому не причиню вреда..
и тогда отступает и кашель и паника.ее ледяные руки скрывают меня от мира.
я надеюсь на сон без кошмаров,но просто проваливаюсь в бескрайнюю темноту,изредка рассекаемую сполохами комет и острым мерцанием далеких звезд.
-давным-давно,в далекой-далекой галактике.. - слышу я перед тем,как окончательно провалиться в бездну.тонкая ладонь закрывает мне глаза.
Они умерли.
Они все до единого умерли!
Мы
закапываем в глаза капельки беладонны...
Слезки-слезоньки!
Последние выплакать,
веночков наставить - по мерке да каждому!
Холодные липкие комья глины
перестуком копыт по свинцовым гробам.
Издергано да испошлено,
исцеловано -
фотографиями,портретами,
полусказкой да полуповестью
обнуляется этот цикл.
Памяти
нашей Арды
пою эпитафию и читаю реквием.
Они все до единого умерли.
Самое время
говорить
штампами.
Они все до единого умерли!
Мы
закапываем в глаза капельки беладонны...
Слезки-слезоньки!
Последние выплакать,
веночков наставить - по мерке да каждому!
Холодные липкие комья глины
перестуком копыт по свинцовым гробам.
Издергано да испошлено,
исцеловано -
фотографиями,портретами,
полусказкой да полуповестью
обнуляется этот цикл.
Памяти
нашей Арды
пою эпитафию и читаю реквием.
Они все до единого умерли.
Самое время
говорить
штампами.
пятница, 01 января 2016
я никогда не любил подводить итоги и делать выводы. слишком скучно и слишком тяжело анализировать свои поступки,ибо нет-нет,а выплывет что-нибудь хорошее,что-нибудь,что пошатнет аксиому о моем конечном моральном уродстве.
...в этом году я впервые понял,что такое зависимость,больная,страшная. я все еще пожинаю плоды того солнечного года с бешеной искренностью и разговорами до утра. нет,я не принимаю уроков от мироздания - я не извлекла ничего из этой истории. только то,с чего и начинала ее: мы целое,мы единое целое,и когда-нибудь...это все еще слишком хрупко,чтобы произносить вслух.
...в этом году я понял,что не один. что я могу быть с людьми и не бояться быть изгнанным. что я имею право быть рядом,быть одной из. я встретил отчаянное свое спасение. у нее соленые синие волны плещутся вперехлест с шелковистыми прядями,а об слова ее так сладко и больно резаться.
теперь у меня есть стая,почти как в "Повести",и меня это совсем не пугает.
...в этом году я старательно счищал налет навязанных ценностей и суждений, и хоть работы еще непочатый край, я начинаю узнавать себя. пусть через больное отсечение части пристрастий и убеждений. в конце концов,это минимальная плата за шанс обрести покой.
...в этом году я окончательно разорвал все связи с прежним миром и проклятой землей. с семьей тоже, но сейчас меня это более чем не пугает - когда-нибудь я все равно должна была почувствовать себя отдельным сознанием.
...в этом году я укрепился в мысли,что с болезнью стоит бороться дальше. а еще - что баги восприятия никогда не должны приниматься за истину,что бы там ни случилось.
...и,наконец,я похоронил их - детей последней совместной сказки мира-которого-нет. намариэ. я вас помню. я вами больше никогда не буду.
...а еще повстречал чудесных Энгву,Глено и Квентарэль,которым слишком долго не присылал ответной весточки, принял-таки свое пристрастие к написанию верлибров и неумение читать стихи,а также завершил путь Тинталит в Эндорэ,чему несказанно рад.
я не знаю,чем наступивший год будет иным,нежели прежние. но я знаю,что в этом году я больше не буду героически лажать на играх и запрещать себе говорить о них.
числа,конечно же,ничего не значат,а начать никогда не поздно.
но раз уж якобэ новый год и прочее - самое время начать сначала.
...в этом году я впервые понял,что такое зависимость,больная,страшная. я все еще пожинаю плоды того солнечного года с бешеной искренностью и разговорами до утра. нет,я не принимаю уроков от мироздания - я не извлекла ничего из этой истории. только то,с чего и начинала ее: мы целое,мы единое целое,и когда-нибудь...это все еще слишком хрупко,чтобы произносить вслух.
...в этом году я понял,что не один. что я могу быть с людьми и не бояться быть изгнанным. что я имею право быть рядом,быть одной из. я встретил отчаянное свое спасение. у нее соленые синие волны плещутся вперехлест с шелковистыми прядями,а об слова ее так сладко и больно резаться.
теперь у меня есть стая,почти как в "Повести",и меня это совсем не пугает.
...в этом году я старательно счищал налет навязанных ценностей и суждений, и хоть работы еще непочатый край, я начинаю узнавать себя. пусть через больное отсечение части пристрастий и убеждений. в конце концов,это минимальная плата за шанс обрести покой.
...в этом году я окончательно разорвал все связи с прежним миром и проклятой землей. с семьей тоже, но сейчас меня это более чем не пугает - когда-нибудь я все равно должна была почувствовать себя отдельным сознанием.
...в этом году я укрепился в мысли,что с болезнью стоит бороться дальше. а еще - что баги восприятия никогда не должны приниматься за истину,что бы там ни случилось.
...и,наконец,я похоронил их - детей последней совместной сказки мира-которого-нет. намариэ. я вас помню. я вами больше никогда не буду.
...а еще повстречал чудесных Энгву,Глено и Квентарэль,которым слишком долго не присылал ответной весточки, принял-таки свое пристрастие к написанию верлибров и неумение читать стихи,а также завершил путь Тинталит в Эндорэ,чему несказанно рад.
я не знаю,чем наступивший год будет иным,нежели прежние. но я знаю,что в этом году я больше не буду героически лажать на играх и запрещать себе говорить о них.
числа,конечно же,ничего не значат,а начать никогда не поздно.
но раз уж якобэ новый год и прочее - самое время начать сначала.
вторник, 29 декабря 2015
пересматриваю первую видеоверсию Финрод-Зонга и меня несказанно с этого несет. хотя бы с Берена,которому феаноринги заботливо подсказывают слова и Тингола-человека-занавески. а также абсолютно безголосой Галадриэли.
с обратной стороны стекла
мы стоим рука об руку.
здравствуй, знаешь, все это было
всего лишь кошмарным сном.
у тебя есть я, а у нас есть мы.
когда ты прячешь лицо в ладони,
я целую тебя в висок
и ничего уже не боюсь.
когда я протягиваю руку,
ее стискивают твои пальцы,
и тебе больше совсем не страшно.
когда мы приходим туда,
занимая свое положенное место,
нас зовут побратимами,
и мы верим, что это больше, чем предназначение.
по ту сторону стекла
у тебя глаза отчаянно-синие.
а я никогда не красила волосы
и не разбивала зеркал.
мы стоим рука об руку
и спокойно разомкнем объятия,
потому что мы целое,
мы с тобою единое целое,
разделенное пополам.
по ту сторону
я знала все твои боли и слабости,
и лечила шрамы стихами и песнями.
ты никогда не молилась отчаянию
и не всходила на алтари...
сегодня
зеркала осыпаются осколками под ноги.
мои слабые руки
черпают промерзший воздух...
сегодня
тебя все еще слишком нет.
ведь мы стоим
по эту сторону.
мы стоим рука об руку.
здравствуй, знаешь, все это было
всего лишь кошмарным сном.
у тебя есть я, а у нас есть мы.
когда ты прячешь лицо в ладони,
я целую тебя в висок
и ничего уже не боюсь.
когда я протягиваю руку,
ее стискивают твои пальцы,
и тебе больше совсем не страшно.
когда мы приходим туда,
занимая свое положенное место,
нас зовут побратимами,
и мы верим, что это больше, чем предназначение.
по ту сторону стекла
у тебя глаза отчаянно-синие.
а я никогда не красила волосы
и не разбивала зеркал.
мы стоим рука об руку
и спокойно разомкнем объятия,
потому что мы целое,
мы с тобою единое целое,
разделенное пополам.
по ту сторону
я знала все твои боли и слабости,
и лечила шрамы стихами и песнями.
ты никогда не молилась отчаянию
и не всходила на алтари...
сегодня
зеркала осыпаются осколками под ноги.
мои слабые руки
черпают промерзший воздух...
сегодня
тебя все еще слишком нет.
ведь мы стоим
по эту сторону.
я ходячее кладбище тех, кто был намного лучше меня.
если не я,то кто,если никто,то я - кто же еще сыграет столь нужную роль отовсюду лишнего? я универсальная затычка для чужих жизней. без меня картина неполная, а толку как такового и нет. я могу принести им лишь возможность сплясать на чьих-то костях без малейшего зазрения совести. иногда именно это нужно слабым,чтобы стать сильными.
ты снова одна,девочка-ничего. объятия ваши холодны,словно мертвого обнимаешь. "люблю" из горла выходит кашлем. "ненавижу" - слишком отчетливо...она станет шептать тебе о любви. все эти "мяушки-мурушки" только подчеркивают параллель. кто смотрит из твоих сияющих глаз на меня,мое отчаянное спасение?..
там, за синими горами забвения, они все ждут,когда же ты станешь чьим-то воспоминанием. когда о тебе пишут/упоминают, ты сам становишься персонажем. пожалуй,это действительно лучшая из смертей.
любые нити рвутся,едва я касаюсь их. любые слова лживы,если их произношу я. любые клятвы не имеют силы, если я даю их. я разрушение собственной не-жизни. я разрушение. я ни-что-жест-во.
холодно-холодно.. не соприкоснуться рукам распятых между двумя городами. нас нет,нас больше никогда не будет. нам не существовать отныне и старательно прятать внутри это пошлое "я тебя помню". ты ищешь Арду здесь, я вспоминаю там. между нами лишь тот какой-нибудь_солнечный_год и прохлада бетонных перронов полузабытых станций. между нами изорванные письма и расплывшиеся чернила. аудиообращения, которые ты никогда не услышишь.
и молчание. твое священное равнодушие.
как же я тебя...не-на-ви-жу...
мне осознать, сколько я упустила и потеряла. мне оступиться и не подняться больше. мне уповать на спасение и не ждать его никогда. вам - иным,другим,следующим - идти вперед,навстречу западному ветру.
мне никогда не покинуть этих земель,как и некогда Тинталит. мне лишь убивать время, надеясь хотя бы забыться.
если не я,то кто,если никто,то я - кто же еще сыграет столь нужную роль отовсюду лишнего? я универсальная затычка для чужих жизней. без меня картина неполная, а толку как такового и нет. я могу принести им лишь возможность сплясать на чьих-то костях без малейшего зазрения совести. иногда именно это нужно слабым,чтобы стать сильными.
ты снова одна,девочка-ничего. объятия ваши холодны,словно мертвого обнимаешь. "люблю" из горла выходит кашлем. "ненавижу" - слишком отчетливо...она станет шептать тебе о любви. все эти "мяушки-мурушки" только подчеркивают параллель. кто смотрит из твоих сияющих глаз на меня,мое отчаянное спасение?..
там, за синими горами забвения, они все ждут,когда же ты станешь чьим-то воспоминанием. когда о тебе пишут/упоминают, ты сам становишься персонажем. пожалуй,это действительно лучшая из смертей.
любые нити рвутся,едва я касаюсь их. любые слова лживы,если их произношу я. любые клятвы не имеют силы, если я даю их. я разрушение собственной не-жизни. я разрушение. я ни-что-жест-во.
холодно-холодно.. не соприкоснуться рукам распятых между двумя городами. нас нет,нас больше никогда не будет. нам не существовать отныне и старательно прятать внутри это пошлое "я тебя помню". ты ищешь Арду здесь, я вспоминаю там. между нами лишь тот какой-нибудь_солнечный_год и прохлада бетонных перронов полузабытых станций. между нами изорванные письма и расплывшиеся чернила. аудиообращения, которые ты никогда не услышишь.
и молчание. твое священное равнодушие.
как же я тебя...не-на-ви-жу...
мне осознать, сколько я упустила и потеряла. мне оступиться и не подняться больше. мне уповать на спасение и не ждать его никогда. вам - иным,другим,следующим - идти вперед,навстречу западному ветру.
мне никогда не покинуть этих земель,как и некогда Тинталит. мне лишь убивать время, надеясь хотя бы забыться.
пятница, 25 декабря 2015
я совершенно не умею рисовать,но честно пытался.
это Иримэ. не та,которая Финвиэль,и даже вообще не из Арды от слова совсем. внезапно сия дева родом из какой-то совсем уж детской моей сказки про мутировавших звероподобных эльфей.
это Иримэ. не та,которая Финвиэль,и даже вообще не из Арды от слова совсем. внезапно сия дева родом из какой-то совсем уж детской моей сказки про мутировавших звероподобных эльфей.
касание рук,
"лю-бовь-мо-я",
трепет изящных век и -
вежливо скалиться в монитор.
сеть заберет нас
и втопчет в осколки битых зеркал,
отражения ощерятся сверкающими клыками.
под ноги бритвами-иглами -
наша дорога на тир-нан-ог.
плеском моря у стен,
босыми ступнями
по гладкой гальке -
тише,
не нужно плакать.
солнце спрячет лицо в ладони
разорванных облаков
и накажет нас серым миром,
прокуренными подъездами
и тишиной внутри грудной клетки.
мне
пьяно смеяться и губы кривить в улыбке.
я не единственный идол
на твоем пьедестале.
реанимация искусства искусственного
не примет моих пострадавших.
мне отпаивать их ключевой водой,
шептать наговоры и резать руки.
и помнить,что от тебя в этом мире
еще не придумали
исцеления.
"лю-бовь-мо-я",
трепет изящных век и -
вежливо скалиться в монитор.
сеть заберет нас
и втопчет в осколки битых зеркал,
отражения ощерятся сверкающими клыками.
под ноги бритвами-иглами -
наша дорога на тир-нан-ог.
плеском моря у стен,
босыми ступнями
по гладкой гальке -
тише,
не нужно плакать.
солнце спрячет лицо в ладони
разорванных облаков
и накажет нас серым миром,
прокуренными подъездами
и тишиной внутри грудной клетки.
мне
пьяно смеяться и губы кривить в улыбке.
я не единственный идол
на твоем пьедестале.
реанимация искусства искусственного
не примет моих пострадавших.
мне отпаивать их ключевой водой,
шептать наговоры и резать руки.
и помнить,что от тебя в этом мире
еще не придумали
исцеления.
четверг, 24 декабря 2015
сегодня
наш персональный дагор дагоррат,
и наши творения выйдут навстречу.
здравствуй,
сегодня
нам на равных смотреть в глаза
мертвых героев последней совместной сказки. (цэ)
наш персональный дагор дагоррат,
и наши творения выйдут навстречу.
здравствуй,
сегодня
нам на равных смотреть в глаза
мертвых героев последней совместной сказки. (цэ)
среда, 23 декабря 2015
я прихожу спасти тебя
и ухожу, унося в ладони
хрупкость бумажных журавликов. они бьются в грудную клетку,
клюют изнутри свежее мясо.
меня выворачивает от боли, а эти маленькие бумажные смерти продолжают меня пожирать. у кого-то бабочки в животе. у кого-то звезды в волосах. а у меня белые в клеточку птицы под кожей беснуются.
когда я снова вижу тебя, я понимаю, что ничего этого никогда не могло и быть. я не ветер, провожающий в последний полет самоубийцу. я не безумие во плоти с сигаретами и битыми чашками. я даже не мама-медведица, всегда стоящая только насмерть.
белые в клеточку птицы исклевали мне ладони до кости. море в твоих волосах такое соленое от моих слез. твои руки гладят меня по голове, заставляя вспоминать о свежевыдранных с корнем прядях. я уже почти жалею,что существую. мир все еще недостаточно плох, чтобы окончательно наступить себе на горло. ты говоришь "не грусти" и уходишь.
я знаю, что никто ни в чем не виноват.
бумажные журавлики танцуют, встречая ту солнечную весну, которой больше никогда не будет. в моем шкафу пылится лук и с десяток идолов. тайком любуюсь пришпиленными к стене бабочками воспоминаний.
я прячусь под одеяло, заслышав хлопанье тонких бесперых крыльев, хотя знаю, что от этих птиц смерти некуда прятаться.
мои внутричерепные нелюди окружают меня плотным строем,не давая белым в клеточку птицам прорвать оборону.
страшный корабль Морниэ зависает напротив окна и на палубе я вижу всех тех, кого не смогла спасти.
больше всего на свете мне хочется кричать.
исцарапанные крепкие руки Ирки Горновой качают мою колыбель. в ее песнях на удивление нет ни слова о смерти.
над кроватью кружит, покидая меня навсегда, бумажный журавлиный клин. развороченная грудная клетка противно хлюпает, и воздух лопается в углах губ кровавыми пузырями.
каждый раз, когда я прихожу к тебе, ты говоришь, что обязательно защитишь меня от всего. и снова даришь этих чертовых журавликов.
я благоговейно принимаю в ладони новый ворох своих мучителей. в конце концов, всего этого никогда не было. в конце концов я успела их полюбить.
Ирка салютует мне бутылкой коньяка и устало улыбается. в конце концов, кому как не ей говорить со мной о смерти. в конце концов, кому, как не ей знать, что от тебя меня ничто уже не спасет.
и ухожу, унося в ладони
хрупкость бумажных журавликов. они бьются в грудную клетку,
клюют изнутри свежее мясо.
меня выворачивает от боли, а эти маленькие бумажные смерти продолжают меня пожирать. у кого-то бабочки в животе. у кого-то звезды в волосах. а у меня белые в клеточку птицы под кожей беснуются.
когда я снова вижу тебя, я понимаю, что ничего этого никогда не могло и быть. я не ветер, провожающий в последний полет самоубийцу. я не безумие во плоти с сигаретами и битыми чашками. я даже не мама-медведица, всегда стоящая только насмерть.
белые в клеточку птицы исклевали мне ладони до кости. море в твоих волосах такое соленое от моих слез. твои руки гладят меня по голове, заставляя вспоминать о свежевыдранных с корнем прядях. я уже почти жалею,что существую. мир все еще недостаточно плох, чтобы окончательно наступить себе на горло. ты говоришь "не грусти" и уходишь.
я знаю, что никто ни в чем не виноват.
бумажные журавлики танцуют, встречая ту солнечную весну, которой больше никогда не будет. в моем шкафу пылится лук и с десяток идолов. тайком любуюсь пришпиленными к стене бабочками воспоминаний.
я прячусь под одеяло, заслышав хлопанье тонких бесперых крыльев, хотя знаю, что от этих птиц смерти некуда прятаться.
мои внутричерепные нелюди окружают меня плотным строем,не давая белым в клеточку птицам прорвать оборону.
страшный корабль Морниэ зависает напротив окна и на палубе я вижу всех тех, кого не смогла спасти.
больше всего на свете мне хочется кричать.
исцарапанные крепкие руки Ирки Горновой качают мою колыбель. в ее песнях на удивление нет ни слова о смерти.
над кроватью кружит, покидая меня навсегда, бумажный журавлиный клин. развороченная грудная клетка противно хлюпает, и воздух лопается в углах губ кровавыми пузырями.
каждый раз, когда я прихожу к тебе, ты говоришь, что обязательно защитишь меня от всего. и снова даришь этих чертовых журавликов.
я благоговейно принимаю в ладони новый ворох своих мучителей. в конце концов, всего этого никогда не было. в конце концов я успела их полюбить.
Ирка салютует мне бутылкой коньяка и устало улыбается. в конце концов, кому как не ей говорить со мной о смерти. в конце концов, кому, как не ей знать, что от тебя меня ничто уже не спасет.