-я так хотел бы придти и остаться, - говорю ему, - так хочу просто остаться. включить человека и выключить этот бред. протянуть руку. взять то, что есть. и никогда-никогда больше не сомневаться. не бояться испортить все. не ходить по льду. быть третим воином в пятом ряду, пировать в дубовых палатах с тобой и твоими соратниками. идти в ногу с теми, что идут за тобой, волоча внутренности по асфальту. быть, просто быть, как и все другие. кинуть на тебя пару проекций. несмешно шутить. трепаться по мелочам. вот этот проклято-прекрасный мэйнстрим, которого меня научили желать, не объяснив зачем.
он смотрит и правда не понимает, что я несу.
-мне бы очень хотелось нормальным быть, говорю. слать тебе плохие шутки, говорить о еде, улыбаться на иронию искренне, а не потому, что это подразумевает улыбку. быть человеком, а не сгустком сознания, готового вот-вот распасться на осколки эмпатии. не говорить тебе о кривых сказках, не петь плохих песен, не выглядеть совершеннейшим дивнюком. я бы так хотел быть равным тебе по масти, и меч носить на поясе, заковавшись в железо и бархат. рубить сплеча, туман наряжать в парчу и атлас, за маской золотой скрывать сырость и холод. забыть вишневый ветер прекрасного ненужного города, которого и не было-то никогда. я так хочу просто быть, но я не они. и я не смогу, и не стану.
он смотрит, в глазах его туман и лед. дым и сталь. и вопрос. и что-то иное, чего я не могу прочесть. говорю:
-уж прости, что я не они и не те, кто идут с тобой. кто поет тебе о войне и смерти, кто бросается под нож, кто зовет тебя на поединок, кто раны твои перевязывает и подносит чарку. я так хотел бы быть ими, и кем-то из них, не быть. но я о другом, и за это плачу сполна. не потому, что такой уникальный весь в белом пальто. белый цвет вообще несподручная штука, ты знаешь сам. а потому что когда-то ты попросил, и тебя услышали, говорю.
не боюсь уже ничего. и слова горчат. а он смотрит, так пристально, что впору бояться и уходить, но чего же уж тут терять. время быстро бежит. от меня остается соль. и слова, замерзающие на ветру. говорю:
-извини. не умею я как человек говорить. ты меня никогда не просил приходить, а я взял, пришел. ты не должен мне ничего, ни ответа, ни даже чувств. я успею когда-нибудь рассказать. только ты не поверишь, поэтому и молчу. и не шел я к тебе семь лет, и не резал себя, и в жертву не приносил. но когда ты молчишь, и бездна смотрит из твоих глаз, я, даже желая, не отворачиваюсь.
он молчит. да и что ему мне сказать.
я молчу.
и слова составляют нас.
он смотрит и правда не понимает, что я несу.
-мне бы очень хотелось нормальным быть, говорю. слать тебе плохие шутки, говорить о еде, улыбаться на иронию искренне, а не потому, что это подразумевает улыбку. быть человеком, а не сгустком сознания, готового вот-вот распасться на осколки эмпатии. не говорить тебе о кривых сказках, не петь плохих песен, не выглядеть совершеннейшим дивнюком. я бы так хотел быть равным тебе по масти, и меч носить на поясе, заковавшись в железо и бархат. рубить сплеча, туман наряжать в парчу и атлас, за маской золотой скрывать сырость и холод. забыть вишневый ветер прекрасного ненужного города, которого и не было-то никогда. я так хочу просто быть, но я не они. и я не смогу, и не стану.
он смотрит, в глазах его туман и лед. дым и сталь. и вопрос. и что-то иное, чего я не могу прочесть. говорю:
-уж прости, что я не они и не те, кто идут с тобой. кто поет тебе о войне и смерти, кто бросается под нож, кто зовет тебя на поединок, кто раны твои перевязывает и подносит чарку. я так хотел бы быть ими, и кем-то из них, не быть. но я о другом, и за это плачу сполна. не потому, что такой уникальный весь в белом пальто. белый цвет вообще несподручная штука, ты знаешь сам. а потому что когда-то ты попросил, и тебя услышали, говорю.
не боюсь уже ничего. и слова горчат. а он смотрит, так пристально, что впору бояться и уходить, но чего же уж тут терять. время быстро бежит. от меня остается соль. и слова, замерзающие на ветру. говорю:
-извини. не умею я как человек говорить. ты меня никогда не просил приходить, а я взял, пришел. ты не должен мне ничего, ни ответа, ни даже чувств. я успею когда-нибудь рассказать. только ты не поверишь, поэтому и молчу. и не шел я к тебе семь лет, и не резал себя, и в жертву не приносил. но когда ты молчишь, и бездна смотрит из твоих глаз, я, даже желая, не отворачиваюсь.
он молчит. да и что ему мне сказать.
я молчу.
и слова составляют нас.
