Орфей и Персефона выходят из царства Аида.
точек входа множество. выход всегда один.
город-перекресток встречает их дождливым летом, мокрой зеленью, туманом над железнодорожными путями.
Аид тоже мелькает где-то там на периферии, но насмешливо улыбается, позволяя им стоять рука об руку на пешеходном мосту над туманом, городом и смертью, завершая цикл.
колесо со скрипом делает новый оборот и замирает.
эта тишина отдается звоном где-то в груди.
все свершилось. свершилось. сбылось.
Персефона счастлива, хоть и продолжает подозревать Аида во всех смертных грехах и парочке кармических долгов.
Орфей умеет смиряться и не совать руки в движущиеся механизмы — ему все-таки еще петь об их путях.
Аид в гробу видал все пророческие песни и совершенно не боится подозрений. но скрип огромного колеса он тоже слышит. который уже раз.
город-перекресток ждет своих детей обратно.
Аид смотрит, как Орфей и Персефона стоят на пороге мира, и еще не решаются, не решаются сделать шаг.
точек входа множество. выход всегда один.
город-перекресток встречает их дождливым летом, мокрой зеленью, туманом над железнодорожными путями.
Аид тоже мелькает где-то там на периферии, но насмешливо улыбается, позволяя им стоять рука об руку на пешеходном мосту над туманом, городом и смертью, завершая цикл.
колесо со скрипом делает новый оборот и замирает.
эта тишина отдается звоном где-то в груди.
все свершилось. свершилось. сбылось.
Персефона счастлива, хоть и продолжает подозревать Аида во всех смертных грехах и парочке кармических долгов.
Орфей умеет смиряться и не совать руки в движущиеся механизмы — ему все-таки еще петь об их путях.
Аид в гробу видал все пророческие песни и совершенно не боится подозрений. но скрип огромного колеса он тоже слышит. который уже раз.
город-перекресток ждет своих детей обратно.
Аид смотрит, как Орфей и Персефона стоят на пороге мира, и еще не решаются, не решаются сделать шаг.