на первый общий новый год Ведьма приподнесла мне книгу. «Страшные истории для девочек Уайльд» Эллис Нир.
Ведьма никогда не любила моих тогда еще троих несуществующих. она говорила, что, наверное, она не очень хороший друг, раз потакает этому. не гонит меня к врачам, не настаивает на том, что их нет. но ты их любишь, сказала она, и поэтому я не могу их ненавидеть или игнорировать. даже если я не считаю это совсем уж нормальным. даже если их слова вызывают у меня желание их убить.
это было больше, чем все возможные клятвы в чем угодно.
больше, чем я вообще надеялась получить в этом мире.
я открыла книгу и к эпилогу поняла, что это действительно моя история, завернутая в отлично сделанную сказку.
не знаю, насколько автор сталкивался с чем-то подобным, но описания механизма, как подобные компенсации работают, до того достоверны, что это почти страшно.
кто-то после похорон читает Библию.
я — эту историю.
«Раньше Изолу защищали принцы и волшебные друзья, туго обхватывая ее крепкими, как броня, руками. Потом, когда хранители ушли, и Изола наконец оказалась открыта миру, ей стало больно и грустно. Но теперь любовь нарастала второй кожей - новой защитной пленкой, никак не оберегающей от людской жестокости, лилейно-белыми доспехами в трещинках, сквозь которые проникала мучительная реальность.
Иногда Изола боялась будущего. Возможно, когда-нибудь она тоже полоснет по венам острым осколком стекла. Порой легкие доспехи любви крошились, словно печенье в молоке, и Изола испуганно думала, что ее разум вновь захватывает грустная Изола, дочь, случайно отравленная матерью. Но потом снова приходило лето, и Изола клеила стразы вокруг глаз и глубоко дышала впервые за долгие месяцы.»
Ведьма никогда не любила моих тогда еще троих несуществующих. она говорила, что, наверное, она не очень хороший друг, раз потакает этому. не гонит меня к врачам, не настаивает на том, что их нет. но ты их любишь, сказала она, и поэтому я не могу их ненавидеть или игнорировать. даже если я не считаю это совсем уж нормальным. даже если их слова вызывают у меня желание их убить.
это было больше, чем все возможные клятвы в чем угодно.
больше, чем я вообще надеялась получить в этом мире.
я открыла книгу и к эпилогу поняла, что это действительно моя история, завернутая в отлично сделанную сказку.
не знаю, насколько автор сталкивался с чем-то подобным, но описания механизма, как подобные компенсации работают, до того достоверны, что это почти страшно.
кто-то после похорон читает Библию.
я — эту историю.
«Раньше Изолу защищали принцы и волшебные друзья, туго обхватывая ее крепкими, как броня, руками. Потом, когда хранители ушли, и Изола наконец оказалась открыта миру, ей стало больно и грустно. Но теперь любовь нарастала второй кожей - новой защитной пленкой, никак не оберегающей от людской жестокости, лилейно-белыми доспехами в трещинках, сквозь которые проникала мучительная реальность.
Иногда Изола боялась будущего. Возможно, когда-нибудь она тоже полоснет по венам острым осколком стекла. Порой легкие доспехи любви крошились, словно печенье в молоке, и Изола испуганно думала, что ее разум вновь захватывает грустная Изола, дочь, случайно отравленная матерью. Но потом снова приходило лето, и Изола клеила стразы вокруг глаз и глубоко дышала впервые за долгие месяцы.»