"и место мне уготовано там, за забором памяти" (с)
снилось что опять приходило нечто. даже не вспомнишь ему названия, но кажется на латыни (или на немецком, я иногда их путаю, хотя кажется что между ними общего в произношении; впрочем я не лингвист, говорю и живу прежде всего по ассоциации). в общем, ко мне приходило нечто. забрало маму, отца, кого-то незнакомого, кого прежде по ощущениям во сне любила, забрало всех, подарило им то самое чувства единства с чем то несоизмеримо выше.
то чувство которое я искала в сектах, в ролевой тусовке, в сеансах гипноза, в больнице, в концепциях вампиризма, в борьбе классовой а значит непримиримой.
странное чувство.
но основное в нем - отказ от сути своей (или ее приобретение, черт его знает, у меня с перевертышами понятий всегда было погано), отказ от способности чувствовать так, как даровано людям в принципе. единение. то самое, почти до отсутствия. не важно во имя чего.
господи господи я не могу так больше..
помню глаза которые не узнают. слова, за которыми пустота. помню как я отчаянно умоляла - нет, не вернуть.
возьмите меня с собой, внутри плакала, рыдала почти, руки тянула, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста
умоляла - я тоже слабая, видите-видите, я тоже слепая, я тоже мелочная, обычная. пожалуйста, это не сложно ведь, я умею служить чему либо или кому либо. я умею ведь ради одобрения социального наизнанку вывернуться. я не могу так больше, понимаете, не могу больше, я не хочу чувствовать, сомневаться, спорить, видеть все то, на что не могу не смотреть. пожалуйста, слышишь? тебе же нужны такие. любые нужны, в единстве нет частности.
нечто наверное понимало это. и наверное предложило бы
только я к ужасу своему улыбалась гордо до неприличия, уродливо до отчаяния, и
все эти вопли за сжатыми зубами держала в итоге. на кого-то кричала, с кем-то дралась, от кого-то бежала, пряталась.
встречала каких-то людей, они отказывались слушать.
просила о помощи - меня били по лицу и топтали ногами. я замолкала. просто смотрела.
знаки отличия на рукавах у нас были одинаковыми. куртки тоже (не знаю к чему это вообще).
даже во сне, даже в отчаянии, даже в полубреду не смогла я стать ими всеми, не смогла от своего отречься.
проснулась в слезах.
мне показалось, что Найя сидела и гладила мои волосы. от нее пахло гарью и смертью, всего на мгновение.
она конечно же ничего не сказала, но это было и не нужно вовсе.
я бы очень хотела слиться, исчезнуть, стать частью, пусть даже не героического чего-то. или же заклеймить себя соглашателем, предателем, и убить наконец. наконец то уже.
я бы хотела не чувствовать. я бы хотела словам верить и лозунгам, крепко держать за руку тех кто стоит со мной на свету. или идти самой, оставляя всех, супротив, вопреки, через боль (желательно не свою).
я бы хотела чтоб хотя бы здесь, где мир поделен надвое, мне бы отыскалось место. то самое. где "свои", где "цель", где чувство это, растворение это, было бы подлинным и истовым.
но это не так.
и место мне действительно уготовано за забором памяти. в том промежутке времени, когда то во что я верила и верую было так близко, так явно.
и не со мной.
снилось что опять приходило нечто. даже не вспомнишь ему названия, но кажется на латыни (или на немецком, я иногда их путаю, хотя кажется что между ними общего в произношении; впрочем я не лингвист, говорю и живу прежде всего по ассоциации). в общем, ко мне приходило нечто. забрало маму, отца, кого-то незнакомого, кого прежде по ощущениям во сне любила, забрало всех, подарило им то самое чувства единства с чем то несоизмеримо выше.
то чувство которое я искала в сектах, в ролевой тусовке, в сеансах гипноза, в больнице, в концепциях вампиризма, в борьбе классовой а значит непримиримой.
странное чувство.
но основное в нем - отказ от сути своей (или ее приобретение, черт его знает, у меня с перевертышами понятий всегда было погано), отказ от способности чувствовать так, как даровано людям в принципе. единение. то самое, почти до отсутствия. не важно во имя чего.
господи господи я не могу так больше..
помню глаза которые не узнают. слова, за которыми пустота. помню как я отчаянно умоляла - нет, не вернуть.
возьмите меня с собой, внутри плакала, рыдала почти, руки тянула, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста
умоляла - я тоже слабая, видите-видите, я тоже слепая, я тоже мелочная, обычная. пожалуйста, это не сложно ведь, я умею служить чему либо или кому либо. я умею ведь ради одобрения социального наизнанку вывернуться. я не могу так больше, понимаете, не могу больше, я не хочу чувствовать, сомневаться, спорить, видеть все то, на что не могу не смотреть. пожалуйста, слышишь? тебе же нужны такие. любые нужны, в единстве нет частности.
нечто наверное понимало это. и наверное предложило бы
только я к ужасу своему улыбалась гордо до неприличия, уродливо до отчаяния, и
все эти вопли за сжатыми зубами держала в итоге. на кого-то кричала, с кем-то дралась, от кого-то бежала, пряталась.
встречала каких-то людей, они отказывались слушать.
просила о помощи - меня били по лицу и топтали ногами. я замолкала. просто смотрела.
знаки отличия на рукавах у нас были одинаковыми. куртки тоже (не знаю к чему это вообще).
даже во сне, даже в отчаянии, даже в полубреду не смогла я стать ими всеми, не смогла от своего отречься.
проснулась в слезах.
мне показалось, что Найя сидела и гладила мои волосы. от нее пахло гарью и смертью, всего на мгновение.
она конечно же ничего не сказала, но это было и не нужно вовсе.
я бы очень хотела слиться, исчезнуть, стать частью, пусть даже не героического чего-то. или же заклеймить себя соглашателем, предателем, и убить наконец. наконец то уже.
я бы хотела не чувствовать. я бы хотела словам верить и лозунгам, крепко держать за руку тех кто стоит со мной на свету. или идти самой, оставляя всех, супротив, вопреки, через боль (желательно не свою).
я бы хотела чтоб хотя бы здесь, где мир поделен надвое, мне бы отыскалось место. то самое. где "свои", где "цель", где чувство это, растворение это, было бы подлинным и истовым.
но это не так.
и место мне действительно уготовано за забором памяти. в том промежутке времени, когда то во что я верила и верую было так близко, так явно.
и не со мной.