...в мире, где яблони не цветут.
когда я проходила мимо здания музея с его вросшими в чугун пушками, я вспоминала девочку в старом ситцевом платье матери - одном из тех что нашлись в старом тюке на даче. из этого тюка по весне, помнится, высыпались мыши.
платья были ужасные,а девочка наивная, а будущее впереди представлялось прекрасным - столько всего еще будет, когда я вырасту, я обязательно...
девочка еще не знает. просто немножко слышит.
город говорит что он ее, а она - его. вот так вот просто. куда бы ты не уехала, ты вернешься.
девочка не знает, но конечно же клянется вернуться.
это лето не заканчивается никогда.
так вот, когда я проходила мимо здания музея, мимо улиц, названия которых я постоянно забываю, мимо каменных старых домов и цветущих вишен, когда пела улице Пограничников (ха-ха) песни Фроловской по старой но доброй памяти, я вспоминала девочку в рваных кружевах и с тесемкой косичкой. девочка рассказывала сказки и верила. мир был все таким же говорящим, только правила усложнились. но так было даже интереснее, а в сердце колола весна, из вишневого ветра которой выходили герои историй и книг.
девочка еще не знает, что такое не случается дважды и не повторяется вечность.
герои из света и вишневого ветра говорят ей слушать себя, даже когда хочется продать все за три грамма любви и принятия.
девочка не знает, но конечно верит им без сомнения малейшего.
эта весна никогда не закончится. эти герои не умрут никогда
так вот, когда я снова шаталась по городу, я вспоминала девочку, которая выходила зимой на снег с лыжной палкой и пыталась неумело фехтовать (ха-ха-ха). это было глупо. девочка вообще была глупая. мир был жестоким и ранящим и пытался ее убить не раз, не два и даже не десять попыток подряд.
старые боги говорили ей, что достоин лищь тот, кто выжил.
и я вот в общем-то подумала, что девочка-то эта зиму пережила.
зима закончилась, и даже если начнется вновь, она точно знает что делать.
когда я проходила мимо здания музея с его вросшими в чугун пушками, я вспоминала девочку в старом ситцевом платье матери - одном из тех что нашлись в старом тюке на даче. из этого тюка по весне, помнится, высыпались мыши.
платья были ужасные,а девочка наивная, а будущее впереди представлялось прекрасным - столько всего еще будет, когда я вырасту, я обязательно...
девочка еще не знает. просто немножко слышит.
город говорит что он ее, а она - его. вот так вот просто. куда бы ты не уехала, ты вернешься.
девочка не знает, но конечно же клянется вернуться.
это лето не заканчивается никогда.
так вот, когда я проходила мимо здания музея, мимо улиц, названия которых я постоянно забываю, мимо каменных старых домов и цветущих вишен, когда пела улице Пограничников (ха-ха) песни Фроловской по старой но доброй памяти, я вспоминала девочку в рваных кружевах и с тесемкой косичкой. девочка рассказывала сказки и верила. мир был все таким же говорящим, только правила усложнились. но так было даже интереснее, а в сердце колола весна, из вишневого ветра которой выходили герои историй и книг.
девочка еще не знает, что такое не случается дважды и не повторяется вечность.
герои из света и вишневого ветра говорят ей слушать себя, даже когда хочется продать все за три грамма любви и принятия.
девочка не знает, но конечно верит им без сомнения малейшего.
эта весна никогда не закончится. эти герои не умрут никогда
так вот, когда я снова шаталась по городу, я вспоминала девочку, которая выходила зимой на снег с лыжной палкой и пыталась неумело фехтовать (ха-ха-ха). это было глупо. девочка вообще была глупая. мир был жестоким и ранящим и пытался ее убить не раз, не два и даже не десять попыток подряд.
старые боги говорили ей, что достоин лищь тот, кто выжил.
и я вот в общем-то подумала, что девочка-то эта зиму пережила.
зима закончилась, и даже если начнется вновь, она точно знает что делать.