1.
Нэйтан раздосадован и зол, когда меряет шагами отцовский кабинет, прекрасно понимая, что высадить раму и сбежать незаметно у него не выйдет. а если и выйдет, отец сдерет с него три шкуры и наверняка будет прав. в последнее время обстановка в доме и так накалилась до невозможности, и хотя Нэйтану глубоко плевать на то, почему мать рыдает в запертой комнате и говорит с ним как со смертельно больным, мысль о том, что Мария решит, что он струсил, клокочет где-то в горле привычной ядовитой насмешкой.
трель телефона ввинчивается в мозг назойливым зудением. буквы на экране рябят в глазах. Нэйтан немного пьян, но не считает это критичным. в конце концов на званом ужине — или что там придумал отец — так хоть немного веселее.
НОВОЕ СООБЩЕНИЕ:
МАРИЯ: так значит белые угнетатели все же боятся мести бывших рабов? имей в виду, проклятие тебя не минует.
НЭЙТАН: тогда присмотри мне уютную могилку где-нибудь за оградой. не хотелось бы провести вечность среди отребья.
МАРИЯ: ну себя же ты как то терпишь.
НЭЙТАН: в таком случае увидимся в аду.
. . .
не думай, что я пропущу такой шанс посмотреть как ты будешь воскрешать покойников.
МАРИЯ: я так и знала, что ты струсишь. давай, беги, не расстраивай мамочку.
на тот момент их спор кажется Нэйтану очень важным. и он чертовски зол на отца, что вынужден пропустить занимательную тусовку на кладбище ради каких-то там семейных традиций.
Нэйтан клянется себе, что во что бы то ни стало успеет к сроку.
когда он спускается в шахту один, в горле все еще булькает смех и остроумные ответы один за другим. он думает, что отец с его традициями забавный старик, отдающий дань суеверию. и в отличие от Генри, ему то точно плевать на то, что это значит.
Нэйтан знает все легенды их семьи наперечет и не верит ни в одну из них. и уж тем более в сказки о том, что в темных подземных туннелях скрывается дьявол.
но когда за следующим поворотом свет фонаря выхватывает из темноты знакомую клетчатую рубашку и вихрастый затылок, даже он готов с воплями броситься прочь.
но он не позволит Марии считать его трусом.
Нэйтан-из-тени насмешливо кривит губы — точно так же как он сам шесть минут назад. они кружат на месте, словно мир превратился в поставленную на повтор виниловую пластинку. тьма под ногами и вокруг кажется липкой и тягучей, как смола.
Нэйт не считает себя суеверным, а Марию ведьмой, но судорожно пытается вспомнить все, что она говорила о защите от злых духов. но вспоминает только ее ядовитый смех и очередные колкости. а еще - придуманную им же дурацкую легенду. здесь, под крошащимися темными сводами.
ничего, что могло бы вывести его из темноты.
его двойник улыбается.
безумно.
торжествующе.
Нэйтана тошнит от страха.
-знаешь, почему она не любит тебя? - говорит двойник его голосом, который кажется незнакомым и чужим, - почему она не останется? знаешь, почему она сбежит, едва ты только ослабишь хватку?
Нэйтану хочется ему врезать. и себе в общем-то тоже. что-то в голосе двойника словно сковыривает корку со старой раны. Нэйтан делает выпад вперед, но двойник легко уклоняется от удара, выныривая из темноты откуда-то справа. Нэйтан, которому не впервой попадать в потасовки со сверстниками, впервые словно бы видит себя со стороны — перекошенное безумной ухмылкой лицо, резкие порывистые движение, пугающее болезненное хладнокровие.
удар выбивает из него дыхание и на мгновение тьма взрывается ослепительными всполохами, расплывается пятнами свет фонаря.
«брось, Нэйт, ты знаешь, что я прав. ты знаешь, что она уйдет»
Нэйтан не понимает, почему отец не беспокоится, о том, что его нет так долго, но усилием воли заставляет себя не кричать и не просить о помощи.
он не позволит Марии считать его трусом.
он не позволит ей сбежать.
пальцы двойника смыкаются на его горле.
кладбищенская земля говорит иначе, чем каменные плиты подземных переходов и галерей. истлевшие кости, хранящие в себе отпечаток их хозяев. перья и дерево сгнивших амулетов. вяжущая на языке чужая речь погребальных песнопений.
Нэйтан идет, и земля под ногами говорит с ним как с равным. шепчет о золоте, спрятанном в чужих садах, о телах, скрытых под досками погреба, о людях, что спят сейчас в своих домах, и видят во сне вчерашний день, обещает каждый шаг их, каждый вздох их обратить ему во славу.
ему не составляет никакого труда отыскать ее среди надгробий и старых деревьев. земля охотно отдает ему в руки тонкую цепочку ее шагов.
Мария сидит на старом покрывале в окружении маленьких свеч, подобрав под себя ноги и стянув на плечах вязаный кардиган. угольно черный, как и ее длинное платье, явно украденное из вещей матери. волосы стянуты в узел и упрятаны в алый тюрбан, заколотый старой брошью с отколотой эмалью. девочки из школы, устроившиеся рядом со смесью ужаса и восторга следят за тем как она неспешно, явно наслаждаясь произведенным эффектом, обматывает алыми нитками две сложенные крест-накрест деревянные палочки, напевая что-то вполголоса, мешая странные слова чужой речи с ломанным английским.
-чтобы дух смог выйти из врат Ле Гвинеи, ему нужно создать временное тело, иначе он не сможет изъявлять свою волю живым...- голос Марии насмешливо звенит, вспарывая густую ночь - а еще вольт применяется для приворотов, но вам это не светит — за это придется дорого заплатить, возможно, даже вашей бессмертной душой...
Полли Рэндалл испуганно прижимает ладони к груди. Кара, алчным взглядом впившаяся в куклу у Марии в руках, произносит медленно, словно подбирая слова и торгуясь с совестью одновременно:
-это ведь все-таки черная магия, Мария. ты не боишься, что из-за этого на суде твою душу отошлют в ад?
Мария смеется. отблески огня отражаются в ее темных глазах, выдавая торжество и легкое презрение к окружающим ее девицам. упоение моментом. земля под ее ладонями отзывается, тянется костлявыми пальцами навстречу.
-не бойся, повелитель сказал, что меня ждет почет и поклонение в его царстве в обмен на верную службу здесь. ну и вы тоже можете присоединиться.
она подмигивает Каре, и Нэнси, сидящая ближе всех к краю взвизгивает, замечая его появление.
-я пришел, - говорит Нэйтан тихо, выступая из темноты единым текучим движением. внутри ощущается странная пустота. он смотрит на нее так, словно действительно видит впервые. впервые так ясно, словно до этого глаза застилала туманная пелена. и желает смотреть вечно, как бы не менялся мир.
Мария щурится ехидно, насмешливо, и в то же время таинственно, как и подобает настоящей ведьме.
-извини, но вообще-то ковен это только для девочек. хотя ты присоединяйся конечно. я все понимаю. мы должны быть толерантными друг к другу.
все спланированно заранее. счет равный. один — один.
все это кажется таким глупым и неважным. все, кроме нее. а еще...
Нэйтан улыбается и склоняется в шутливом полупоклоне.
-приношу извинения, что помешал вам творить свои черные дела, но мне кажется, что сюда уже едет полицейский патруль. знаете, что бы там не говорили о свободе веры, но собрания на кладбище нарушают городской порядок.
Мария недоверчиво смотрит на него исподлобья ровно две минуты, пока до них не доносится рев мотора и вспышки сигнальных огней.
неудавшиеся ведьмы из средней школы бросаются врассыпную. Мария выкрикивает что-то на незнакомом прежде ему языке, и швыряет в него готовую нитяную куклу.
на лице — смесь азарта и досады.
-теперь ты мой! - страшно выкрикивает она, отталкивая его с дороги и с безумным хохотом несется прочь.
но ей уже не сбежать.
он знает, что скоро, очень скоро все встанет на свои места. так, как и должно было быть с самого начала.
теперь он знает.
земля поет.
2.
Генри терпеть не может их старый фамильный дом, портреты в пыльных рамках и общую атмосферу низкобюджетных фильмов ужасов, поставленных режиссером плотно сидящем на крэке. но больше всего — портреты, что висят в коридоре напротив двери в его комнату. Нэйтан, заходя в гости каждый раз насмешливо замечает, что их семьи всегда славились неадекватными личностями, и потому нет ничего удивительного в том, что Молли Шэдоу и Эдвин Бёрк были помолвлены к огромной радости обоих родов.
и уж тем более нет ничего удивительно, в том, что Молли Шэдоу сошла с ума и сгинула в шахтах, а Эдвин Бёрк покончил с собой в той самой комнате, которую сейчас занимает Генри.
Нэйтан говорит, что Генри зря заморачивается судьбами своих родственников. Нэйтан говорит, что им в принципе недолго осталось терпеть дремучих предков, верящих в родовые проклятия и то, что их шахты в скором будущем не станут убыточным предприятием. еще пару-тройку лет и их ждет колледж и свобода. цивилизация. никакого дремучего городка погрязшего в суевериях чернокожих рабов и индейских выродков.
если конечно Генри захочет расставаться с портретом двоюродной бабки, ехидно добавляет он под конец.
когда Томас и Курт растаскивают их по углам, у Нэйта рассечена губа, а Генри совершенно точно уверен в том, что второго удара его нос бы не выдержал.
Нэйтан действительно удивлен и ошарашен подобной реакцией. Генри скорее раздосадован нелепой стычкой. и прежде чем Нэйт бросит что-то язвительное, оставляя победу за собой, Генри безапелляционно заявляет:
-по крайней мере она хотя бы не кричит на каждом углу что готова сбежать на край света, лишь бы меня не видеть.
удержать Нэйтана ребята действительно не успевают.
то, что легенды оказываются правдивы, не кажется Генри чем-то удивительным. скорее забавным уточнением к расхожей фразе о том, что каждому достается по его вере.
Генри в принципе всегда был готов умереть. дух Эдвина, его безумного родича, навсегда обреченного возвращаться в ненавистный ему старый дом, словно бы неотступно следовал за ним всю его жизнь, подталкивая к краю. однако в подземных галереях, где темнота почти осязаема, он встречает не его.
когда Генри возвращается домой, зрение почти восстанавливается.
мать открывает ему дверь и отшатывается в страхе прежде, чем произносит слова о беспокойстве и любви к сыну.
несоответствие приводит его в ярость.
Нэйтан пишет ему о том, что они слышали что-то в шахтах и что бы оно не было, оно до смерти перепугало девчонок. у букв на экране отсутствуют интонации, но он видит самодовольное лицо Нэйта и прищуренные насмешливые глаза Марии. неверные всполохи света от фонарей. тени, лежащие на плечах девиц из школы. перекошенные хохотом лица ребят.
Генри видит их всех другими, и это несоответствие это вызывает жгучее раздражение.
спустя неделю Нэйтан твердо убежден, что Генри Бёрк настоящая сволочь. Курт обещает что заставит его ответить. Томас пытается уладить все миром, но в итоге вместе с Мартином сходятся на том, что проще его закопать.
его новые глаза прорезают ложь и время, чужие сердца и самые жестокие мысли, однако не способны разглядеть самую малость — его собственное отражение в зеркале.
Генри терпеть не может экскурсии, но ему нравится смотреть на людей. выискивать соответствия. запоминать. люди, которые съезжаются из разных городов действительно могут быть полезными каждый по-своему.
но в основном не вызывают ничего кроме раздражения.
девушка в толпе — длинные волосы, старая куртка, явно с чужого плеча, легкое голубое платье с цветами и тяжелые ботинки, исписанные девизами и случайными словами — идет так, словно остальной группы попросту не существует, подолгу замирая у стен и неспешно возвращаясь к своим.
Генри видит демонстративный вызов, безответную влюбленность, горечь потери и глупые ритуалы. это почти смешно, но когда девушка оборачивается к нему, он видит знакомое до боли лицо, так похожее на то, что он каждый день видел на портретах в доме. и все же иное.
несоответствие выворачивает наизнанку, но отчего-то приносит покой. и поэтому, когда он теряет ее из виду, он убежден, что все происходит верно.
обвал начинается тоже словно само собой.
3.
Эмма срезает волосы и травит их черной краской. короткая стрижка уродует, это подтверждает даже мать, — широкий подбородок кажется слишком мальчишечьим, а крупные веснушки становятся еще заметнее, кожа отливает нездоровой бледностью. утром Эмма не узнает своего лица в зеркале — и в какой то момент стыд и ощущение своего уродства вспыхивает в ней горько и ярко, как старая школьная обида, — но потом возвращается осознание, что в этом и был смысл.
новое отражение кажется ей отвратительным и чужим, и это вселяет надежду.
Эмма вытаскивает из рамок на каминной полке все фотографии, где она носит длинные косы, легкие платья, распущенные волосы и отцовскую куртку.
с курткой сложнее. выбросить ее она так и не решилась и просто затолкала поглубже в бак со старым тряпьем, стоящий в кладовке.
Эмма вздрагивает от каждого телефонного звонка, от каждого стука в дверь, от каждого прикосновения. Мать говорит, что это переходный возраст. Люк говорит, что это паранойя и ей пора лечиться.
в ушах легкий шум, словно помехи в старом радиоприемнике, с каждым днем становится все громче
посмотри на меня
посмотри на меня
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ ЭММА РАЙС СЕЙЧАС ЖЕ
сны оставляют ее в липкой патоке темноты и шепота, бессвязных слов, повторяемых знакомым до зубовного скрежета голосом. рассыпаются под рукой каменной крошкой, дробятся в ушах отзвуками обвалов и подземного эха.
Эмма просыпается ночью и плотно задергивает шторы на окнах. тени деревьев оставляют на полу тень похожую на девичью фигуру как две капли воды. тонкие руки-ветви тянутся к ней из темноты.
Эмма не боится.
у того, что она вывела на поверхность, не было тени.
Эмма просит Люка и Саманту посмотреть, есть ли тень у нее самой.
Люк говорит, что она не в порядке.
Саманта подозревает в ее словах неловкое кокетство, и безапелляционно советует с ним замутить.
Эмма читает о проклятиях, демонах, экзорцизме и даже идет в церковь.но когда отец Джонсон внимательно выслушивает ее сбивчивый монолог о ведьмовстве и сделке с дьяволом, когда объясняет ей, что она все понимает неверно, она не слышит даже себя.
посмотри на меня эмма райс
ты узнаешь меня
ты ведь знаешь кто я эмма
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ
Эмма в принципе не верит в бога. и тем более в то, что он может кого-то спасти.
когда полиция приходит в их дом, мать возмущена и напугана. Эмма спокойно выходит навстречу, все еще не понимая.
на лицах полицейских читается изумление.
-это ты — Эмма?
Эмма кивает. полицейский постарше бормочет что-то про ошибку и выходит, захлопывая за собой дверь.
-хоть бы извинились, - ворчит мать, - когда отец был здесь, они себе такого не позволяли.
Люка находят мертвым спустя два дня с разверстыми ранами и пустыми глазницами в парке напротив дома Эммы.
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ ЭММА РАЙС
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ
..Когда Саманта сбивчивым тоном зовет ее между уроками в подсобку, поговорить о Люке, Эмма думает, что ей стоит предупредить ее обо всем — о твари, которую она вывела на поверхность, о собственной трусости и невозможности сказать правду.
но когда срабатывает пожарная тревога, и компания Честера затаскивает ее в подсобку, не позволяя вырваться, а в дверном проеме появляется она сама — растрепанная и исцарапанная, с распущенными волосами, в той же старой отцовской куртке, она все понимает.
нож Честера твердо ложится в ладонь двойника, перечеркнутую старым шрамом.
Нэйтан раздосадован и зол, когда меряет шагами отцовский кабинет, прекрасно понимая, что высадить раму и сбежать незаметно у него не выйдет. а если и выйдет, отец сдерет с него три шкуры и наверняка будет прав. в последнее время обстановка в доме и так накалилась до невозможности, и хотя Нэйтану глубоко плевать на то, почему мать рыдает в запертой комнате и говорит с ним как со смертельно больным, мысль о том, что Мария решит, что он струсил, клокочет где-то в горле привычной ядовитой насмешкой.
трель телефона ввинчивается в мозг назойливым зудением. буквы на экране рябят в глазах. Нэйтан немного пьян, но не считает это критичным. в конце концов на званом ужине — или что там придумал отец — так хоть немного веселее.
НОВОЕ СООБЩЕНИЕ:
МАРИЯ: так значит белые угнетатели все же боятся мести бывших рабов? имей в виду, проклятие тебя не минует.
НЭЙТАН: тогда присмотри мне уютную могилку где-нибудь за оградой. не хотелось бы провести вечность среди отребья.
МАРИЯ: ну себя же ты как то терпишь.
НЭЙТАН: в таком случае увидимся в аду.
. . .
не думай, что я пропущу такой шанс посмотреть как ты будешь воскрешать покойников.
МАРИЯ: я так и знала, что ты струсишь. давай, беги, не расстраивай мамочку.
на тот момент их спор кажется Нэйтану очень важным. и он чертовски зол на отца, что вынужден пропустить занимательную тусовку на кладбище ради каких-то там семейных традиций.
Нэйтан клянется себе, что во что бы то ни стало успеет к сроку.
когда он спускается в шахту один, в горле все еще булькает смех и остроумные ответы один за другим. он думает, что отец с его традициями забавный старик, отдающий дань суеверию. и в отличие от Генри, ему то точно плевать на то, что это значит.
Нэйтан знает все легенды их семьи наперечет и не верит ни в одну из них. и уж тем более в сказки о том, что в темных подземных туннелях скрывается дьявол.
но когда за следующим поворотом свет фонаря выхватывает из темноты знакомую клетчатую рубашку и вихрастый затылок, даже он готов с воплями броситься прочь.
но он не позволит Марии считать его трусом.
Нэйтан-из-тени насмешливо кривит губы — точно так же как он сам шесть минут назад. они кружат на месте, словно мир превратился в поставленную на повтор виниловую пластинку. тьма под ногами и вокруг кажется липкой и тягучей, как смола.
Нэйт не считает себя суеверным, а Марию ведьмой, но судорожно пытается вспомнить все, что она говорила о защите от злых духов. но вспоминает только ее ядовитый смех и очередные колкости. а еще - придуманную им же дурацкую легенду. здесь, под крошащимися темными сводами.
ничего, что могло бы вывести его из темноты.
его двойник улыбается.
безумно.
торжествующе.
Нэйтана тошнит от страха.
-знаешь, почему она не любит тебя? - говорит двойник его голосом, который кажется незнакомым и чужим, - почему она не останется? знаешь, почему она сбежит, едва ты только ослабишь хватку?
Нэйтану хочется ему врезать. и себе в общем-то тоже. что-то в голосе двойника словно сковыривает корку со старой раны. Нэйтан делает выпад вперед, но двойник легко уклоняется от удара, выныривая из темноты откуда-то справа. Нэйтан, которому не впервой попадать в потасовки со сверстниками, впервые словно бы видит себя со стороны — перекошенное безумной ухмылкой лицо, резкие порывистые движение, пугающее болезненное хладнокровие.
удар выбивает из него дыхание и на мгновение тьма взрывается ослепительными всполохами, расплывается пятнами свет фонаря.
«брось, Нэйт, ты знаешь, что я прав. ты знаешь, что она уйдет»
Нэйтан не понимает, почему отец не беспокоится, о том, что его нет так долго, но усилием воли заставляет себя не кричать и не просить о помощи.
он не позволит Марии считать его трусом.
он не позволит ей сбежать.
пальцы двойника смыкаются на его горле.
кладбищенская земля говорит иначе, чем каменные плиты подземных переходов и галерей. истлевшие кости, хранящие в себе отпечаток их хозяев. перья и дерево сгнивших амулетов. вяжущая на языке чужая речь погребальных песнопений.
Нэйтан идет, и земля под ногами говорит с ним как с равным. шепчет о золоте, спрятанном в чужих садах, о телах, скрытых под досками погреба, о людях, что спят сейчас в своих домах, и видят во сне вчерашний день, обещает каждый шаг их, каждый вздох их обратить ему во славу.
ему не составляет никакого труда отыскать ее среди надгробий и старых деревьев. земля охотно отдает ему в руки тонкую цепочку ее шагов.
Мария сидит на старом покрывале в окружении маленьких свеч, подобрав под себя ноги и стянув на плечах вязаный кардиган. угольно черный, как и ее длинное платье, явно украденное из вещей матери. волосы стянуты в узел и упрятаны в алый тюрбан, заколотый старой брошью с отколотой эмалью. девочки из школы, устроившиеся рядом со смесью ужаса и восторга следят за тем как она неспешно, явно наслаждаясь произведенным эффектом, обматывает алыми нитками две сложенные крест-накрест деревянные палочки, напевая что-то вполголоса, мешая странные слова чужой речи с ломанным английским.
-чтобы дух смог выйти из врат Ле Гвинеи, ему нужно создать временное тело, иначе он не сможет изъявлять свою волю живым...- голос Марии насмешливо звенит, вспарывая густую ночь - а еще вольт применяется для приворотов, но вам это не светит — за это придется дорого заплатить, возможно, даже вашей бессмертной душой...
Полли Рэндалл испуганно прижимает ладони к груди. Кара, алчным взглядом впившаяся в куклу у Марии в руках, произносит медленно, словно подбирая слова и торгуясь с совестью одновременно:
-это ведь все-таки черная магия, Мария. ты не боишься, что из-за этого на суде твою душу отошлют в ад?
Мария смеется. отблески огня отражаются в ее темных глазах, выдавая торжество и легкое презрение к окружающим ее девицам. упоение моментом. земля под ее ладонями отзывается, тянется костлявыми пальцами навстречу.
-не бойся, повелитель сказал, что меня ждет почет и поклонение в его царстве в обмен на верную службу здесь. ну и вы тоже можете присоединиться.
она подмигивает Каре, и Нэнси, сидящая ближе всех к краю взвизгивает, замечая его появление.
-я пришел, - говорит Нэйтан тихо, выступая из темноты единым текучим движением. внутри ощущается странная пустота. он смотрит на нее так, словно действительно видит впервые. впервые так ясно, словно до этого глаза застилала туманная пелена. и желает смотреть вечно, как бы не менялся мир.
Мария щурится ехидно, насмешливо, и в то же время таинственно, как и подобает настоящей ведьме.
-извини, но вообще-то ковен это только для девочек. хотя ты присоединяйся конечно. я все понимаю. мы должны быть толерантными друг к другу.
все спланированно заранее. счет равный. один — один.
все это кажется таким глупым и неважным. все, кроме нее. а еще...
Нэйтан улыбается и склоняется в шутливом полупоклоне.
-приношу извинения, что помешал вам творить свои черные дела, но мне кажется, что сюда уже едет полицейский патруль. знаете, что бы там не говорили о свободе веры, но собрания на кладбище нарушают городской порядок.
Мария недоверчиво смотрит на него исподлобья ровно две минуты, пока до них не доносится рев мотора и вспышки сигнальных огней.
неудавшиеся ведьмы из средней школы бросаются врассыпную. Мария выкрикивает что-то на незнакомом прежде ему языке, и швыряет в него готовую нитяную куклу.
на лице — смесь азарта и досады.
-теперь ты мой! - страшно выкрикивает она, отталкивая его с дороги и с безумным хохотом несется прочь.
но ей уже не сбежать.
он знает, что скоро, очень скоро все встанет на свои места. так, как и должно было быть с самого начала.
теперь он знает.
земля поет.
2.
Генри терпеть не может их старый фамильный дом, портреты в пыльных рамках и общую атмосферу низкобюджетных фильмов ужасов, поставленных режиссером плотно сидящем на крэке. но больше всего — портреты, что висят в коридоре напротив двери в его комнату. Нэйтан, заходя в гости каждый раз насмешливо замечает, что их семьи всегда славились неадекватными личностями, и потому нет ничего удивительного в том, что Молли Шэдоу и Эдвин Бёрк были помолвлены к огромной радости обоих родов.
и уж тем более нет ничего удивительно, в том, что Молли Шэдоу сошла с ума и сгинула в шахтах, а Эдвин Бёрк покончил с собой в той самой комнате, которую сейчас занимает Генри.
Нэйтан говорит, что Генри зря заморачивается судьбами своих родственников. Нэйтан говорит, что им в принципе недолго осталось терпеть дремучих предков, верящих в родовые проклятия и то, что их шахты в скором будущем не станут убыточным предприятием. еще пару-тройку лет и их ждет колледж и свобода. цивилизация. никакого дремучего городка погрязшего в суевериях чернокожих рабов и индейских выродков.
если конечно Генри захочет расставаться с портретом двоюродной бабки, ехидно добавляет он под конец.
когда Томас и Курт растаскивают их по углам, у Нэйта рассечена губа, а Генри совершенно точно уверен в том, что второго удара его нос бы не выдержал.
Нэйтан действительно удивлен и ошарашен подобной реакцией. Генри скорее раздосадован нелепой стычкой. и прежде чем Нэйт бросит что-то язвительное, оставляя победу за собой, Генри безапелляционно заявляет:
-по крайней мере она хотя бы не кричит на каждом углу что готова сбежать на край света, лишь бы меня не видеть.
удержать Нэйтана ребята действительно не успевают.
то, что легенды оказываются правдивы, не кажется Генри чем-то удивительным. скорее забавным уточнением к расхожей фразе о том, что каждому достается по его вере.
Генри в принципе всегда был готов умереть. дух Эдвина, его безумного родича, навсегда обреченного возвращаться в ненавистный ему старый дом, словно бы неотступно следовал за ним всю его жизнь, подталкивая к краю. однако в подземных галереях, где темнота почти осязаема, он встречает не его.
когда Генри возвращается домой, зрение почти восстанавливается.
мать открывает ему дверь и отшатывается в страхе прежде, чем произносит слова о беспокойстве и любви к сыну.
несоответствие приводит его в ярость.
Нэйтан пишет ему о том, что они слышали что-то в шахтах и что бы оно не было, оно до смерти перепугало девчонок. у букв на экране отсутствуют интонации, но он видит самодовольное лицо Нэйта и прищуренные насмешливые глаза Марии. неверные всполохи света от фонарей. тени, лежащие на плечах девиц из школы. перекошенные хохотом лица ребят.
Генри видит их всех другими, и это несоответствие это вызывает жгучее раздражение.
спустя неделю Нэйтан твердо убежден, что Генри Бёрк настоящая сволочь. Курт обещает что заставит его ответить. Томас пытается уладить все миром, но в итоге вместе с Мартином сходятся на том, что проще его закопать.
его новые глаза прорезают ложь и время, чужие сердца и самые жестокие мысли, однако не способны разглядеть самую малость — его собственное отражение в зеркале.
Генри терпеть не может экскурсии, но ему нравится смотреть на людей. выискивать соответствия. запоминать. люди, которые съезжаются из разных городов действительно могут быть полезными каждый по-своему.
но в основном не вызывают ничего кроме раздражения.
девушка в толпе — длинные волосы, старая куртка, явно с чужого плеча, легкое голубое платье с цветами и тяжелые ботинки, исписанные девизами и случайными словами — идет так, словно остальной группы попросту не существует, подолгу замирая у стен и неспешно возвращаясь к своим.
Генри видит демонстративный вызов, безответную влюбленность, горечь потери и глупые ритуалы. это почти смешно, но когда девушка оборачивается к нему, он видит знакомое до боли лицо, так похожее на то, что он каждый день видел на портретах в доме. и все же иное.
несоответствие выворачивает наизнанку, но отчего-то приносит покой. и поэтому, когда он теряет ее из виду, он убежден, что все происходит верно.
обвал начинается тоже словно само собой.
3.
Эмма срезает волосы и травит их черной краской. короткая стрижка уродует, это подтверждает даже мать, — широкий подбородок кажется слишком мальчишечьим, а крупные веснушки становятся еще заметнее, кожа отливает нездоровой бледностью. утром Эмма не узнает своего лица в зеркале — и в какой то момент стыд и ощущение своего уродства вспыхивает в ней горько и ярко, как старая школьная обида, — но потом возвращается осознание, что в этом и был смысл.
новое отражение кажется ей отвратительным и чужим, и это вселяет надежду.
Эмма вытаскивает из рамок на каминной полке все фотографии, где она носит длинные косы, легкие платья, распущенные волосы и отцовскую куртку.
с курткой сложнее. выбросить ее она так и не решилась и просто затолкала поглубже в бак со старым тряпьем, стоящий в кладовке.
Эмма вздрагивает от каждого телефонного звонка, от каждого стука в дверь, от каждого прикосновения. Мать говорит, что это переходный возраст. Люк говорит, что это паранойя и ей пора лечиться.
в ушах легкий шум, словно помехи в старом радиоприемнике, с каждым днем становится все громче
посмотри на меня
посмотри на меня
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ ЭММА РАЙС СЕЙЧАС ЖЕ
сны оставляют ее в липкой патоке темноты и шепота, бессвязных слов, повторяемых знакомым до зубовного скрежета голосом. рассыпаются под рукой каменной крошкой, дробятся в ушах отзвуками обвалов и подземного эха.
Эмма просыпается ночью и плотно задергивает шторы на окнах. тени деревьев оставляют на полу тень похожую на девичью фигуру как две капли воды. тонкие руки-ветви тянутся к ней из темноты.
Эмма не боится.
у того, что она вывела на поверхность, не было тени.
Эмма просит Люка и Саманту посмотреть, есть ли тень у нее самой.
Люк говорит, что она не в порядке.
Саманта подозревает в ее словах неловкое кокетство, и безапелляционно советует с ним замутить.
Эмма читает о проклятиях, демонах, экзорцизме и даже идет в церковь.но когда отец Джонсон внимательно выслушивает ее сбивчивый монолог о ведьмовстве и сделке с дьяволом, когда объясняет ей, что она все понимает неверно, она не слышит даже себя.
посмотри на меня эмма райс
ты узнаешь меня
ты ведь знаешь кто я эмма
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ
Эмма в принципе не верит в бога. и тем более в то, что он может кого-то спасти.
когда полиция приходит в их дом, мать возмущена и напугана. Эмма спокойно выходит навстречу, все еще не понимая.
на лицах полицейских читается изумление.
-это ты — Эмма?
Эмма кивает. полицейский постарше бормочет что-то про ошибку и выходит, захлопывая за собой дверь.
-хоть бы извинились, - ворчит мать, - когда отец был здесь, они себе такого не позволяли.
Люка находят мертвым спустя два дня с разверстыми ранами и пустыми глазницами в парке напротив дома Эммы.
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ ЭММА РАЙС
ПОСМОТРИ НА МЕНЯ
..Когда Саманта сбивчивым тоном зовет ее между уроками в подсобку, поговорить о Люке, Эмма думает, что ей стоит предупредить ее обо всем — о твари, которую она вывела на поверхность, о собственной трусости и невозможности сказать правду.
но когда срабатывает пожарная тревога, и компания Честера затаскивает ее в подсобку, не позволяя вырваться, а в дверном проеме появляется она сама — растрепанная и исцарапанная, с распущенными волосами, в той же старой отцовской куртке, она все понимает.
нож Честера твердо ложится в ладонь двойника, перечеркнутую старым шрамом.