как хорошо, что я не пишу стихи, а так, собираю конструктор.
среда, 18 апреля 2018
тут должно быть что-то про дивноту и Арду. но будет про боль и тлен, потому что я совершенно не понимаю, чего хочу. сказать/смолчать. очароваться/разочароваться. ехать/не ехать.
такое себе удовольствие.
не говоря уже о том, что я ни в чем не уверен.
такое себе удовольствие.
не говоря уже о том, что я ни в чем не уверен.
понедельник, 16 апреля 2018
1. помни, что тыкать в человека, который тебе незнаком, но интересен нужно. страшно разочароваться - это да. но лучше разочароваться сразу,чем мечтать,что все у вас обязательно будет хорошо,а потом через лет 10 обнаружить, что вы так и не познакомились.
2. коли взялся за такой диплом - доведи до конца.все равно выбора нет.
3. "хотеть странного" странно. и за это бьют. но именно поэтому искать тех, кто так же "хочет странного" - не зазорно.
4. пора учиться работать с красками. маркеры уже вызывают почти физическое отвращение.
5. перечитать Сильм. ничто так не промывает мозг.
2. коли взялся за такой диплом - доведи до конца.все равно выбора нет.
3. "хотеть странного" странно. и за это бьют. но именно поэтому искать тех, кто так же "хочет странного" - не зазорно.
4. пора учиться работать с красками. маркеры уже вызывают почти физическое отвращение.
5. перечитать Сильм. ничто так не промывает мозг.
суббота, 14 апреля 2018
-ну что же ты за урод такой? - спросит меня обязательно человек, - почему ты делаешь это — путаешь меня в каких-то сетях, намеках, пафосных и бездарных сказках. и, сука, молчишь, молчишь...какого же, блять, черта, ты попросту от меня не отвалишь? я не слабый, не няшный, ни в коем разе не несчастный страдалец, которого надо спасать. и я не один. у меня люди вообще-то есть. господи, просто заткнись. да меня от тебя тошнит.
я не уверен, что мне будет, что на это ему сказать.
-я люблю тебя, - скажу ему я, как однажды и говорил, - и ни в какой пряник тебя никогда я не превращал. а то что вижу лицо под шлемом, да развороченную грудную клетку под нагрудником - так прости, ничего сделать с собой не могу. я прекрасно знаю, что ни от чего тебя не спасу. это вообще не мой профиль, как выяснилось теперь. а путаю оттого лишь, что иначе ты возьмешь в руки меч и снова пойдешь рубить сплеча, не разбирая дороги. затем себя обвинишь. ну зачем нам вот это все? мне ведь ничего, ничего совсем от тебя не надо. знаю я, что ты сильный, что ты справишься, черт подери, со всем. знаю я, что у тебя люди есть и ты не один. и что ты ничерта не славный малый знаю, но об этом тебе без меня еще тысячу раз споют. я не затем этот треш творю, чтобы боль тебе причинить, а затем чтобы ты знал — я верю тебе, в тебя. я никогда не стану тебе ни другом и ни врагом. но я просто люблю тебя, как человека, который заслуживает любви. не за что-то и даже не ни на что не смотря.
вот на этом примерно кончаются все слова. он не поверит, конечно, ни слову, но что мне еще сказать.
-что же ты за урод... - обязательно скажет мне человек.
мне останется только ответить правду.
я не уверен, что мне будет, что на это ему сказать.
-я люблю тебя, - скажу ему я, как однажды и говорил, - и ни в какой пряник тебя никогда я не превращал. а то что вижу лицо под шлемом, да развороченную грудную клетку под нагрудником - так прости, ничего сделать с собой не могу. я прекрасно знаю, что ни от чего тебя не спасу. это вообще не мой профиль, как выяснилось теперь. а путаю оттого лишь, что иначе ты возьмешь в руки меч и снова пойдешь рубить сплеча, не разбирая дороги. затем себя обвинишь. ну зачем нам вот это все? мне ведь ничего, ничего совсем от тебя не надо. знаю я, что ты сильный, что ты справишься, черт подери, со всем. знаю я, что у тебя люди есть и ты не один. и что ты ничерта не славный малый знаю, но об этом тебе без меня еще тысячу раз споют. я не затем этот треш творю, чтобы боль тебе причинить, а затем чтобы ты знал — я верю тебе, в тебя. я никогда не стану тебе ни другом и ни врагом. но я просто люблю тебя, как человека, который заслуживает любви. не за что-то и даже не ни на что не смотря.
вот на этом примерно кончаются все слова. он не поверит, конечно, ни слову, но что мне еще сказать.
-что же ты за урод... - обязательно скажет мне человек.
мне останется только ответить правду.
пятница, 13 апреля 2018
в общем меня очень по-крупному наебали с распределением.
хорошо хоть у меня есть буквально пару дней, чтобы снова язык на плечо оббежать/обзвонить садики и школы и сходить в отдел образования.
но страшно даже не это.
страшно то, что это чертово испытание, и мне впервые действительно страшно. примитивно так, истерически страшно. потому что это первое решение, которое принимается ради себя.
не ради кого-то, чтобы кого-то-там спасать.
не ради мифического зова судьбы, или как я это называл, дай эру самому вспомнить.
а ради того, чтобы не ввалиться в созависимость/слияние и чертов треугольник крампмана, из которого я упорно вылажу, да все никак не вылезу.
и это страшно. и это чувство вины. и это расценивается как предательство. хотя объективно — все в безопасности, все хорошо.
я не знаю, какой выбор правильный.
я не знаю, как вообще тут поступить правильно.
поэтому, пожалуй надо просто пытаться делать, что можешь.
хорошо хоть у меня есть буквально пару дней, чтобы снова язык на плечо оббежать/обзвонить садики и школы и сходить в отдел образования.
но страшно даже не это.
страшно то, что это чертово испытание, и мне впервые действительно страшно. примитивно так, истерически страшно. потому что это первое решение, которое принимается ради себя.
не ради кого-то, чтобы кого-то-там спасать.
не ради мифического зова судьбы, или как я это называл, дай эру самому вспомнить.
а ради того, чтобы не ввалиться в созависимость/слияние и чертов треугольник крампмана, из которого я упорно вылажу, да все никак не вылезу.
и это страшно. и это чувство вины. и это расценивается как предательство. хотя объективно — все в безопасности, все хорошо.
я не знаю, какой выбор правильный.
я не знаю, как вообще тут поступить правильно.
поэтому, пожалуй надо просто пытаться делать, что можешь.
среда, 11 апреля 2018
«Реальность глюка носит всегда идеализированный характер, проще говоря, в глюке лучше, чем в реальной жизни. Конечно, в глюках бывает страдание: кровь по колено, сопли по грудь, слезы до темечка. Однако эти "страдания" как бы не совсем реальны и даже желанны. Кто и когда из глюколовов желает себе в физической реальности страшных пыток или смертей близких? Отношения в глюках между разумными существами - эльфами, людьми и т.п., - носят также идеализированный, "незатратный" характер. В глюках бывают или верные друзья-братья, или страшные черные злодеи. Ситуаций сложных в плане личных отношений в глюках не бывает практически никогда. Давайте себе представим пьяного глючного отца, с которым очень тяжело установить нормальные отношения. Или глючного друга, который влюбился и потому тоже требует перестройки отношений. Или глючного брата, который совершенно не врубается в жизнь глюколова, а живет своей жизнью, со своей системой ценностей. Представили? А теперь поищем подобных персонажей в глюках глюколовов. А вот нету их. Есть слезы, кровь, вечная дружба и вечная любовь - а обычных человеческих взаимоотношений, со своими трудностями - нет. Оно и понятно: глюки живут в иной реальности... Глюки, на самом деле, чрезвычайно послушны и обходительны с глюколовом: надо тебе верного на 100% друга - получи. Надо тебе вечную любовь - а вот она. И, главное, без особый усилий со стороны глюколова. Это у живых людей есть своя жизнь, из которой они могут уделить глюколову только часть. У глюков своей жизни нет, они целиком и безраздельно принадлежат глючнику.» (цэ) дремучая статейка с Арды-на-Куличках/Тол-Эрессэа/в упор не помню.
нет, со мной явно что-то не так.
или мой мир идей имеет под собой определенную основу. или, за счет уровня рефлексии и степени травматизации, он просто наиболее приближен к реальному по своей глубине. ибо несмотря на то, что идеи живут в другой реальности мне еще ни разу не встречались там идеализированные отношения, желанные страдания и «удобные» идеи, целиком принадлежащие мне.
нет, со мной явно что-то не так.
или мой мир идей имеет под собой определенную основу. или, за счет уровня рефлексии и степени травматизации, он просто наиболее приближен к реальному по своей глубине. ибо несмотря на то, что идеи живут в другой реальности мне еще ни разу не встречались там идеализированные отношения, желанные страдания и «удобные» идеи, целиком принадлежащие мне.
вторник, 10 апреля 2018
у меня есть плохие стихи, горы пафосных метафор и безусловное принятие. как думаешь, этого хватит?
воскресенье, 08 апреля 2018
я помню, что мне было три, когда отец пытался задушить мать. помню, как извернулась, встала между ними и пыталась его оттолкнуть.
у меня были очень слабые руки.
я помню, как он сказал мне, что я не имею права говорить. я помню, как он сказал, что я недостойна быть частью семьи. я помню как он сказал, что я больная, и закончу в психушке, как его мамаша. что я ему отвратительна. а потом меня обнимали за плечи и говорили что я лучший ребенок в мире, особенно на виду у всех.
я не знала, во что верить.
я помню, как впервые заперла сестру в комнате и начала дежурить на лестнице.
я помню, как пошла на бокс, чтобы уметь защитить мать и сестру. все смеялись, зачем это девочке, а тренер смотрел слишком пристально, и мне пришлось уйти, чтобы он ни о чем не догадался.
я помню вызубреное наизусть правило «никто не должен узнать, что происходит». я до сих пор не могу вспомнить, откуда оно взялось.
я помню, как кричала в трубку бабушке, что он убьет мать, а потом наверняка и нас, и поэтому нужно срочно сваливать. а бабушка фыркала, что я все придумала, и просто не знаю жизни.
я помню, как умоляла мать спасаться, уходить, а она говорила что у нее все под контролем. а потом я выталкивала ее из комнаты, приказывала увести мелкую, и дралась с ним, чтобы они успели выбежать из дома.
я даже не помню, когда мать впервые оговорилась, назвав мамой меня.
я помню, как пришла в школу в его свитере, потому что он был достаточно большим, чтобы в нем можно было прятать синие руки и синяки на шее. и улыбалась, говорила что классно отдохнула на выходных.
я помню, как в те выходные умоляла его убить меня вместо нее, и его пальцы смыкались на моей шее, а я думала о том, что не имею права сдохнуть раньше, чем они отойдут на достаточное расстояние, чтобы сбежать.
я помню, как он смеялся мне в лицо, что я не смогу никого спасти. а я знала, что у меня нет выбора.
я помню, когда бабушка приехала к нам чтобы проверить, правду ли я говорю, он рассыпался в извинениях, улыбался, говорил что это случилось единственный раз, и он исправится.
я помню, как мне сказали, что я порчу их семейную жизнь своей ложью, а ведь он столько для меня сделал.
я помню, как мы ночевали в одной комнате втроем, я подпирал дверь стулом и дежурил, пока они спали.
я помню, как нашел в вещах деда нож и украл его.
помню, как улыбался и рассказывал им сказки о том, как все будет хорошо и здорово в Бресте, когда мы уедем, а внутри все скручивало от страха. на следующий день я шел в школу и снова улыбался.
не сказать, что кто-то должен был заметить, что что-то не так.
помню, как после очередного пиздеца мы удрали в какую-то гостиницу, и я читала им Маяковского по памяти, чтобы они не думали о происходящем.
помню, как он сказал, что жалеет, что я не умерла в детстве.
помню, как кричала на мать, что она не имеет права жалеть его и думать о его драгценной репутации, когда он угрожает ее жизни.
помню как сестра вызвала милицию, но когда он открыл дверь, он уже улыбался и был в целом адекватен.
я помню это чувство, когда ты знаешь, что никто тебе не поможет и не спасет, и я не имею права быть слабой, пока он может причинить им вред.
помню, как обдумывала как гарантировано суецыднуть, а потом заставляла себя вспомнить, что у меня есть чертов долг, а значит самовыпил потом, когда они будут в безопасности.
я помню, как ночью спускалась вниз по лестнице, чтобы взять продукты, не разбудив его. меня буквально тошнило от страха, но потом я возвращалась к матери и сестре с добытой жратвой и улыбалась и глупо шутила, и они почти верили, что мне ни капельки не страшно.
мне было в среднем пятнадцать, у меня было двое детей, о которых нужно было заботится, и я не могла, не могла даже показать им, насколько мне страшно. им был нужен тот, кто всегда знает что делать и куда бежать. я была чертовым символом, которому не больно и не страшно.
я продолжаю улыбаться даже сейчас, когда пишу это дерьмо.
я помню, как каждое безобидное слово и действие могло спровоцировать его. мы никогда не знали, откуда и почему прилетит наказание, и каким оно будет. я помню, как отлично научился лгать так, что не подкопаешься, чтобы выживать. *именно поэтому играя в концлагерь на ВП я выглядела чересчур счастливой, как мне сказали. это было куда легче выносить, чем условия нормы*
помню, как ненавидел себя, за то, что делаю недостаточно.
я помню, как когда глобальный пиздец миновал, дед смеялся надо мной и говорил, что никого я не защищала, потому что слишком слабая для этого.
помню, как отец хотел действительно сплавить меня в психушку, когда я начала говорить правду. говорил, что я должна перестать бредить, и он просто хочет помочь.
иногда я действительно думаю, а вдруг ничего этого не было, и у меня просто галлюцинации?
список этих «я помню» можно продолжать очень долго. но в этом вряд ли есть смысл.
все это не уникальные переживания. я знаю, что не одна такая. это дерьмо сплошь и рядом, подумаешь — еще одна прокаженная..да и с большего вся ситуация уже не такая патовая, пусть и по прежнему неопределенная.
и мне нахер не нужна жалость. и советы о том, что я опять делаю что-то не так и корчу из себя жертву, а спасать нужно тех, кто об этом просит. я все это уже слышала.
мне реакция нужна, если вообще встает вопрос о том, зачем этот пост был написан. чертово отреагирование.
я устала изображать из себя бесхребетную девочку, которая вся из себя такая слабая, но швыряется метафорами о войне и том как ей плохо.
да, это война. да, мне плохо. вот почему.
у меня были очень слабые руки.
я помню, как он сказал мне, что я не имею права говорить. я помню, как он сказал, что я недостойна быть частью семьи. я помню как он сказал, что я больная, и закончу в психушке, как его мамаша. что я ему отвратительна. а потом меня обнимали за плечи и говорили что я лучший ребенок в мире, особенно на виду у всех.
я не знала, во что верить.
я помню, как впервые заперла сестру в комнате и начала дежурить на лестнице.
я помню, как пошла на бокс, чтобы уметь защитить мать и сестру. все смеялись, зачем это девочке, а тренер смотрел слишком пристально, и мне пришлось уйти, чтобы он ни о чем не догадался.
я помню вызубреное наизусть правило «никто не должен узнать, что происходит». я до сих пор не могу вспомнить, откуда оно взялось.
я помню, как кричала в трубку бабушке, что он убьет мать, а потом наверняка и нас, и поэтому нужно срочно сваливать. а бабушка фыркала, что я все придумала, и просто не знаю жизни.
я помню, как умоляла мать спасаться, уходить, а она говорила что у нее все под контролем. а потом я выталкивала ее из комнаты, приказывала увести мелкую, и дралась с ним, чтобы они успели выбежать из дома.
я даже не помню, когда мать впервые оговорилась, назвав мамой меня.
я помню, как пришла в школу в его свитере, потому что он был достаточно большим, чтобы в нем можно было прятать синие руки и синяки на шее. и улыбалась, говорила что классно отдохнула на выходных.
я помню, как в те выходные умоляла его убить меня вместо нее, и его пальцы смыкались на моей шее, а я думала о том, что не имею права сдохнуть раньше, чем они отойдут на достаточное расстояние, чтобы сбежать.
я помню, как он смеялся мне в лицо, что я не смогу никого спасти. а я знала, что у меня нет выбора.
я помню, когда бабушка приехала к нам чтобы проверить, правду ли я говорю, он рассыпался в извинениях, улыбался, говорил что это случилось единственный раз, и он исправится.
я помню, как мне сказали, что я порчу их семейную жизнь своей ложью, а ведь он столько для меня сделал.
я помню, как мы ночевали в одной комнате втроем, я подпирал дверь стулом и дежурил, пока они спали.
я помню, как нашел в вещах деда нож и украл его.
помню, как улыбался и рассказывал им сказки о том, как все будет хорошо и здорово в Бресте, когда мы уедем, а внутри все скручивало от страха. на следующий день я шел в школу и снова улыбался.
не сказать, что кто-то должен был заметить, что что-то не так.
помню, как после очередного пиздеца мы удрали в какую-то гостиницу, и я читала им Маяковского по памяти, чтобы они не думали о происходящем.
помню, как он сказал, что жалеет, что я не умерла в детстве.
помню, как кричала на мать, что она не имеет права жалеть его и думать о его драгценной репутации, когда он угрожает ее жизни.
помню как сестра вызвала милицию, но когда он открыл дверь, он уже улыбался и был в целом адекватен.
я помню это чувство, когда ты знаешь, что никто тебе не поможет и не спасет, и я не имею права быть слабой, пока он может причинить им вред.
помню, как обдумывала как гарантировано суецыднуть, а потом заставляла себя вспомнить, что у меня есть чертов долг, а значит самовыпил потом, когда они будут в безопасности.
я помню, как ночью спускалась вниз по лестнице, чтобы взять продукты, не разбудив его. меня буквально тошнило от страха, но потом я возвращалась к матери и сестре с добытой жратвой и улыбалась и глупо шутила, и они почти верили, что мне ни капельки не страшно.
мне было в среднем пятнадцать, у меня было двое детей, о которых нужно было заботится, и я не могла, не могла даже показать им, насколько мне страшно. им был нужен тот, кто всегда знает что делать и куда бежать. я была чертовым символом, которому не больно и не страшно.
я продолжаю улыбаться даже сейчас, когда пишу это дерьмо.
я помню, как каждое безобидное слово и действие могло спровоцировать его. мы никогда не знали, откуда и почему прилетит наказание, и каким оно будет. я помню, как отлично научился лгать так, что не подкопаешься, чтобы выживать. *именно поэтому играя в концлагерь на ВП я выглядела чересчур счастливой, как мне сказали. это было куда легче выносить, чем условия нормы*
помню, как ненавидел себя, за то, что делаю недостаточно.
я помню, как когда глобальный пиздец миновал, дед смеялся надо мной и говорил, что никого я не защищала, потому что слишком слабая для этого.
помню, как отец хотел действительно сплавить меня в психушку, когда я начала говорить правду. говорил, что я должна перестать бредить, и он просто хочет помочь.
иногда я действительно думаю, а вдруг ничего этого не было, и у меня просто галлюцинации?
список этих «я помню» можно продолжать очень долго. но в этом вряд ли есть смысл.
все это не уникальные переживания. я знаю, что не одна такая. это дерьмо сплошь и рядом, подумаешь — еще одна прокаженная..да и с большего вся ситуация уже не такая патовая, пусть и по прежнему неопределенная.
и мне нахер не нужна жалость. и советы о том, что я опять делаю что-то не так и корчу из себя жертву, а спасать нужно тех, кто об этом просит. я все это уже слышала.
мне реакция нужна, если вообще встает вопрос о том, зачем этот пост был написан. чертово отреагирование.
я устала изображать из себя бесхребетную девочку, которая вся из себя такая слабая, но швыряется метафорами о войне и том как ей плохо.
да, это война. да, мне плохо. вот почему.
пятница, 06 апреля 2018
на самом деле эта романтизация смешна. но только она не позволяет мне развалиться. я чертов герой, полудохлый полководец, выдернувший знамя из-под чьего-то окоченевшего трупа. я не могу ни закричать ни заплакать при них. потому что я должен держать лицо/спину/улыбку и говорить,что все будет хорошо, что бы не происходило. потому что мои слабые руки должны укрывать их от мира. потому что я должен во всеоружии встречать любого, кто угрожает им, кто ранит их, кто стремится сломать. потому что я чертов рыцарь, наставник, родитель. и я не могу показать им свою слабость. эмоции - могу, но ровно настолько,чтобы это помогало им чувствовать общность. рациональность - настолько, чтобы это не превратилось в нравоучения.
но никто из них не должен увидеть то, насколько я раздробленный и бессильный.
потому что не будет этой наивной веры в то,что я все сделаю, все решу, все смогу и утешу - не будет ничего.
я не стану отнимать у них последнее.
это куда более нечестно, чем то,что происходит со мной.
я постоянно говорю себе о том,что это мой выбор. что это мой личный выбор и хватит ныть. что так надо,и иначе нельзя. но это не значит,что от осознания того, что это мой выбор и все такое мне становится легче.
потому что я никогда не хотел быть живым щитом. объективно я это не выбирал. просто было некому. и если не я,то кто. а если никто, то я.
все что я могу - это делать свое дело дальше.
но никто из них не должен увидеть то, насколько я раздробленный и бессильный.
потому что не будет этой наивной веры в то,что я все сделаю, все решу, все смогу и утешу - не будет ничего.
я не стану отнимать у них последнее.
это куда более нечестно, чем то,что происходит со мной.
я постоянно говорю себе о том,что это мой выбор. что это мой личный выбор и хватит ныть. что так надо,и иначе нельзя. но это не значит,что от осознания того, что это мой выбор и все такое мне становится легче.
потому что я никогда не хотел быть живым щитом. объективно я это не выбирал. просто было некому. и если не я,то кто. а если никто, то я.
все что я могу - это делать свое дело дальше.
четверг, 05 апреля 2018
поиски работы эт как поиски смысла жизни. он где-то есть, да, но вот фиг поймешь где.
ты ни на что не имеешь права. ни на отреагирование своей боли, ни на близкие отношения с другими людьми, ни на откровенность. ты должна молчать и продолжать спасать утопающих. и помнить, что защищать окружающих от себя — единственное твое право.
всем больнее, чем тебе. твоя боль ничего не стоит.
заткнись.
всем больнее, чем тебе. твоя боль ничего не стоит.
заткнись.
я очень боюсь ошибиться. боюсь, что человека этого я себе во многом придумала. и что не надо ему того, что я так настырно желаю ему всучить. что он и так счастлив, и другого ему никогда и не нужно было.
но больше всего я боюсь, что он таков, каким я его чувствую. и что ему это действительно нужно, а я беспощадно медлю.
но больше всего я боюсь, что он таков, каким я его чувствую. и что ему это действительно нужно, а я беспощадно медлю.
-отойди от меня, - говорит человек, - не хочу я, чтобы ты подходила близко. хватит уже играть в Андрасте и прочих спасителей всех тут заблудших душ. отойди, говорю. не тебе доспехи с меня снимать, пальцы о сталь царапая. не тебе перевязывать раны, у меня вообще-то для этого лекарь есть. и потом — посмотри же ты на себя. слишком слабая ты, чтоб мне помощь твою принять. да и что же ты можешь — только молчать и ныть, у меня этого добра сколько, знаешь? не тебе меня исцелять, да и сказки твои смешны. отойди/не смотри. не хочу я, чтобы видела ты
мои раны.
улыбаюсь, и даже не знаю, что и сказать.
- всем ты прав, - говорю, - только ведь посмотри — и лекари есть у тебя, и пажи, и соратники для боев и пиршеств. а все равно ты от боли слеп. и гниет в груди что-то, и меч обоюдоостер. да, ты прав, у меня не так много есть. но на чашу, которую ищешь ты, сам себе не веря, — хватит.
- иди к черту, - говорит он, и слово его остро, - тоже мне тут нашлась, спасатель, наставник, друг. что ты можешь? что видела ты, скажи? это молодость и неопытность в тебе говорит. это все игра, это сраное благородство юнцов и дев. да пошла ты! не подходи ко мне, говорю. я умею бить так, чтоб сразу, наверняка. я же знаю, что ты боишься боли, как люди все. ты же только об этом-то и орешь. отойди, говорю, пошла прочь! а когда подрастешь — вот тогда и поговорим.
у меня ни щита, ни кинжала — лишь кубок и сила слов.
- я юна, - говорю ему, - это ты видишь сам. но я видела и войну, и концлагерь в мирное время среди людей. я на этих плечах из войны выносила тех, кто не мог ни идти, ни выбрать, ни защитить. да, на мне нет брони, но мне она не нужна. у меня нет меча, и руки мои слабы. но когда говорю, не страшась своей силы, то отступает любой, как бы ни был он зол, силен. ну да лирику прочь. никуда не уйду, прости. ты ведь это услышать-то хочешь, не правда ль, д р у г? я не стану тебе ни целителем, ни рабом, ни соратником для пиров и веселых битв. но я буду с тобой, даже если меня и нет. вот, возьми этот кубок, и пей из него до дна.
не вино, не вина и не память на дне его.
ты сама.
мои раны.
улыбаюсь, и даже не знаю, что и сказать.
- всем ты прав, - говорю, - только ведь посмотри — и лекари есть у тебя, и пажи, и соратники для боев и пиршеств. а все равно ты от боли слеп. и гниет в груди что-то, и меч обоюдоостер. да, ты прав, у меня не так много есть. но на чашу, которую ищешь ты, сам себе не веря, — хватит.
- иди к черту, - говорит он, и слово его остро, - тоже мне тут нашлась, спасатель, наставник, друг. что ты можешь? что видела ты, скажи? это молодость и неопытность в тебе говорит. это все игра, это сраное благородство юнцов и дев. да пошла ты! не подходи ко мне, говорю. я умею бить так, чтоб сразу, наверняка. я же знаю, что ты боишься боли, как люди все. ты же только об этом-то и орешь. отойди, говорю, пошла прочь! а когда подрастешь — вот тогда и поговорим.
у меня ни щита, ни кинжала — лишь кубок и сила слов.
- я юна, - говорю ему, - это ты видишь сам. но я видела и войну, и концлагерь в мирное время среди людей. я на этих плечах из войны выносила тех, кто не мог ни идти, ни выбрать, ни защитить. да, на мне нет брони, но мне она не нужна. у меня нет меча, и руки мои слабы. но когда говорю, не страшась своей силы, то отступает любой, как бы ни был он зол, силен. ну да лирику прочь. никуда не уйду, прости. ты ведь это услышать-то хочешь, не правда ль, д р у г? я не стану тебе ни целителем, ни рабом, ни соратником для пиров и веселых битв. но я буду с тобой, даже если меня и нет. вот, возьми этот кубок, и пей из него до дна.
не вино, не вина и не память на дне его.
ты сама.
четверг, 29 марта 2018
хотя, кого я обманываю. не последний.
в общем, окей, ушли люди.
окей, ушли глюки.
а теперь еще и умение рисовать.
интересно, от меня вообще что-нибудь останется?
в общем, окей, ушли люди.
окей, ушли глюки.
а теперь еще и умение рисовать.
интересно, от меня вообще что-нибудь останется?
а еще я просто потрясающе умею строить из себя безэмоциональную деву-овоща. некоторые до сих пор, например, думают, что у меня эмоциональный диапазон, как у зубочистки, и задержка развития.
веришь ты или нет — у любви есть обратная сторона
я к тебе прихожу не за тем чтоб попить трёхсоточного вина
я к тебе прихожу не за новым признаньем своих грехов
холод с хохотом у тебя гармоничны и славят горе
и тоскливое соло звучит в темноте, но хор
распевает вдали о счастье, тебе не вторя
потому что есть свет, даже если морозишься от него
он настигнет тебя, даже если кричать и нестись бегом
я к тебе прихожу, чтобы выискать тот огонь
что в тебе потушила мораль лягушки, живущей в своём болоте
потому что ещё чуть-чуть и я знаю —
тебя проглотит
нет не тьма, что якобы есть повсюду и точно пришла извне
я о ней говорю и смеюсь, потому что я всё разузнал о ней
но держу твою руку, что с каждым часом всё ледяней
и охота поставиться хмурым, забиться в угол и зареветь:
всё, что я тебе говорю, начинает портиться и криветь
ты не в клетке, ты в комнате с дверью но без окон
потому и не знаешь, что стухнешь не под замком
я приду к тебе завтра, и как в дурацком фильме про амнезию
я опять расскажу тебе чем тебя смяло и заразило
почему ты больна и зачем так упорно живёшь с заразой
это рана, и рану положено чем-то смазать
утром в Дели, ночным плацкартом ли до Самары
мне неважно, когда и как тебя разломало
я несу тебе ветер и первый растаявший снег апреля
сон о том, как ты громко смеёшься, садясь на велик
песнь о том, как ты влюбляешься в мальчика с параллели
весть о том, что дьявола нет и что не надо тебя ему
что есть обратная сторона любви
и ты должна на неё
взглянуть.
(цэ) ненавистная ананасова
я к тебе прихожу не за тем чтоб попить трёхсоточного вина
я к тебе прихожу не за новым признаньем своих грехов
холод с хохотом у тебя гармоничны и славят горе
и тоскливое соло звучит в темноте, но хор
распевает вдали о счастье, тебе не вторя
потому что есть свет, даже если морозишься от него
он настигнет тебя, даже если кричать и нестись бегом
я к тебе прихожу, чтобы выискать тот огонь
что в тебе потушила мораль лягушки, живущей в своём болоте
потому что ещё чуть-чуть и я знаю —
тебя проглотит
нет не тьма, что якобы есть повсюду и точно пришла извне
я о ней говорю и смеюсь, потому что я всё разузнал о ней
но держу твою руку, что с каждым часом всё ледяней
и охота поставиться хмурым, забиться в угол и зареветь:
всё, что я тебе говорю, начинает портиться и криветь
ты не в клетке, ты в комнате с дверью но без окон
потому и не знаешь, что стухнешь не под замком
я приду к тебе завтра, и как в дурацком фильме про амнезию
я опять расскажу тебе чем тебя смяло и заразило
почему ты больна и зачем так упорно живёшь с заразой
это рана, и рану положено чем-то смазать
утром в Дели, ночным плацкартом ли до Самары
мне неважно, когда и как тебя разломало
я несу тебе ветер и первый растаявший снег апреля
сон о том, как ты громко смеёшься, садясь на велик
песнь о том, как ты влюбляешься в мальчика с параллели
весть о том, что дьявола нет и что не надо тебя ему
что есть обратная сторона любви
и ты должна на неё
взглянуть.
(цэ) ненавистная ананасова
среда, 28 марта 2018
кажется, я окончательно проебался в своем «порыве души», и все это уже превращается в какой-то сраный фарс. и вроде понимаешь, что сейчас толку от тебя никакого, но эрушки..
понедельник, 26 марта 2018
оказывается, и без рд можно жить. а я, дурак, думал, что от этого умирают.
воскресенье, 25 марта 2018
все никак понять не могу — действительно я никудышный писака, или это просто мои тараканы мне развернуться не позволяют?