начал систематично ходить на терапию. мир, и без того не особенно устойчивый, начинает раскачиваться еще сильнее. но я вот подумал и решил - если он, этот присвоенный мирок, истинный - он устоит. ну а нет - не жалко. и меня, если я развалюсь от его потери, не жалко тоже.
пятница, 23 марта 2018
а теперь без околохудожественного притупления остроты переживаний: господиэру, почему я такой мудак, который не в состоянии решиться убиться об человека раз и навсегда, а не вымученно улыбаться и ждать, когда же наступит тот самый миг, когда он будет морально готов это все от тебя услышать и не дать по шее за угаданные вещи? а самое главное — не растерять то, на чем он еще едет.. но, на самом деле все это не важно, потому что я все равно неадекватный малый, которого всерьез не воспринимают, и оно и хорошо наверное.
но черт, как представлю, сколько мне еще с этим жить, аж не по себе становится.
но черт, как представлю, сколько мне еще с этим жить, аж не по себе становится.
четверг, 22 марта 2018
..а когда опустили крышку — заговорил.
после не к ночи помянутой второй ВП я остался один. все. все закончилось. признаться, я ожидал чего угодно — инсайтов, страданий, метафор, одержимости, наконец..да черт подери, чего угодно, кроме того, что все несуществующие просто исчезнут из моей жизни безо всякого объяснения.
и что выживать без них окажется очень сомнительным удовольствием.
они были по сути единственной поддержкой, которую я могла позволить себе принять. единственное, что позволяло мне существовать в реальности с минимальной самоценностью. единственное, что вообще определяло мою ценность.
были. хороший такой русский глагол «были».
а теперь даже мои вопросы в пустоту не подхватываются ничьим голосом. комната действительно пуста. никто не сверлит мне затылок ненавидящим взглядом, и никто не заводит длинные философские беседы в маршрутке, пока окружающие охреневают от происходящего.
есть только я. и все то, от чего они оберегали меня, хотя мне казалось, что по части заботы тут все наоборот.
и это «все» заставляет меня захлебываться своей болью, как бы пафосно это не звучало. я пытаюсь выплеснуть это, сказать, но вовремя заставляю себя вспомнить, что эту историю уже только ленивый не слышал. и что это явно не то, о чем приятно слушать. и что это не нужно. лишнее. что моя боль ничего не стоит.
испытание, конечно же, продолжается.
после не к ночи помянутой второй ВП я остался один. все. все закончилось. признаться, я ожидал чего угодно — инсайтов, страданий, метафор, одержимости, наконец..да черт подери, чего угодно, кроме того, что все несуществующие просто исчезнут из моей жизни безо всякого объяснения.
и что выживать без них окажется очень сомнительным удовольствием.
они были по сути единственной поддержкой, которую я могла позволить себе принять. единственное, что позволяло мне существовать в реальности с минимальной самоценностью. единственное, что вообще определяло мою ценность.
были. хороший такой русский глагол «были».
а теперь даже мои вопросы в пустоту не подхватываются ничьим голосом. комната действительно пуста. никто не сверлит мне затылок ненавидящим взглядом, и никто не заводит длинные философские беседы в маршрутке, пока окружающие охреневают от происходящего.
есть только я. и все то, от чего они оберегали меня, хотя мне казалось, что по части заботы тут все наоборот.
и это «все» заставляет меня захлебываться своей болью, как бы пафосно это не звучало. я пытаюсь выплеснуть это, сказать, но вовремя заставляю себя вспомнить, что эту историю уже только ленивый не слышал. и что это явно не то, о чем приятно слушать. и что это не нужно. лишнее. что моя боль ничего не стоит.
испытание, конечно же, продолжается.
вторник, 20 марта 2018
Мы все - не те, кем прикидываемся в гостях,
Какими выходим к доске или "на ковёр":
Фантомные крылья топорщатся и хрустят
У девочки, что в Алабушево живёт.
Они тоскуют, тянут её в полёт,
Она, машинально пригнувшись, заходит в дом,
И вражеской продырявленное стрелой,
Одно болит в предчувствии холодов. (цэ)
дай Эру мне перестать умирать от менестрельщины. ну это же несерьезно, право. это все вроде как еще в девяностых стало уже признаком неадекватности. но тем не менее я продолжаю слушать, как поют прекрасные-живые-настоящие нелюди. слушать и умирать от каждой звенящей ноты. а потом выключать запись и идти писать пары.пить чай, мыть полы, неумело готовить и бегать в треугольнике крапмана. в общем, жить как живется, превозмогать как превозмогается и не ждать уже ничего.
но из последних сил носить в себе эту хрупкую веру в мир-которого-нет, в невыдуманные и странные чудеса.
и идти дальше, когда хочется упасть и не подняться более никогда. идти, потому что за спиной у тебя - нездешняя тонкая сказка, и солнце, обретавшееся когда-то где-то под ребрами, и иные, и те, кто придут по моим следам и примут из рук это эскапистское знамя.
я ничего нового не скажу. все за меня было сказано еще той же Элхой. или теми, чьей речи не сломали еще хребет. но пока такие, как Фьела (а так же другие люди, кто носит в себе это странное невозможное волшебство, но о которых я уже не раз орал даже здесь, в дайрях) поют, говорят и пишут - тот небывший мир не загнется.
и на том спасибо. о большем я не прошу.
Хуже уже не ляжет,
Лучше уже не выйдет,
Будет, что будет с нашим
Правом не ненавидеть. (цэ)
Какими выходим к доске или "на ковёр":
Фантомные крылья топорщатся и хрустят
У девочки, что в Алабушево живёт.
Они тоскуют, тянут её в полёт,
Она, машинально пригнувшись, заходит в дом,
И вражеской продырявленное стрелой,
Одно болит в предчувствии холодов. (цэ)
дай Эру мне перестать умирать от менестрельщины. ну это же несерьезно, право. это все вроде как еще в девяностых стало уже признаком неадекватности. но тем не менее я продолжаю слушать, как поют прекрасные-живые-настоящие нелюди. слушать и умирать от каждой звенящей ноты. а потом выключать запись и идти писать пары.пить чай, мыть полы, неумело готовить и бегать в треугольнике крапмана. в общем, жить как живется, превозмогать как превозмогается и не ждать уже ничего.
но из последних сил носить в себе эту хрупкую веру в мир-которого-нет, в невыдуманные и странные чудеса.
и идти дальше, когда хочется упасть и не подняться более никогда. идти, потому что за спиной у тебя - нездешняя тонкая сказка, и солнце, обретавшееся когда-то где-то под ребрами, и иные, и те, кто придут по моим следам и примут из рук это эскапистское знамя.
я ничего нового не скажу. все за меня было сказано еще той же Элхой. или теми, чьей речи не сломали еще хребет. но пока такие, как Фьела (а так же другие люди, кто носит в себе это странное невозможное волшебство, но о которых я уже не раз орал даже здесь, в дайрях) поют, говорят и пишут - тот небывший мир не загнется.
и на том спасибо. о большем я не прошу.
Хуже уже не ляжет,
Лучше уже не выйдет,
Будет, что будет с нашим
Правом не ненавидеть. (цэ)
воскресенье, 18 марта 2018
это практика. и она раскачивает мою и без того шаткую психику до состояния качелек.
завтра вести пару, а я не могу ни слова сказать — или рыдаю, или ору.
но конечно же все будет хорошо, потому что даже эти качельки неадеквата не могут снести этот чертов самоконтроль.
завтра вести пару, а я не могу ни слова сказать — или рыдаю, или ору.
но конечно же все будет хорошо, потому что даже эти качельки неадеквата не могут снести этот чертов самоконтроль.
могу себе представить.
девочка придумала себе болезнь. девочка прячется за какими-то глюками, плохими текстами и какой-то вообще нелогичной логикой. ну и за мистификациями, конечно. добавить сюда отчаянное желание вылезти к людям несмотря на это, и мы получаем типичного демонстративного подросточка.
вот как это выглядит — Найта, ты просто хочешь привлечь к себе внимание всеми этими недохудожественными бреднями, якобы диагнозами и околоэзотерическими откровениями.
и господиэру,
как
же
меня
заебало
отбиваться
от
подобных
обвинений.
я бы охренеть как был счастлив, если бы так и было. и все это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было просто демонстративностью. и говорилось для того, чтобы привлечь к себе внимание, почесать потребность в уникальности, поднять самооценку или заарканить пару-тройку хомячков-обожателей.
а не было банальными диагнозами, травмами/защитами и неведомой мистической хренью, которой я даже названия дать не могу.
я ничего из себя не строю. мне нахер не сдалось производить впечатление нитакой как фсе.
просто это происходит.
а я пытаюсь с этим бороться/учиться жить. и в кои то веки не молчать об этом всем.
и если то, что при этом я смею выходить к людям и еще даже что-то там говорить, считается чем-то ненормальным, то мне пожалуй пора начинать все сначала.
девочка придумала себе болезнь. девочка прячется за какими-то глюками, плохими текстами и какой-то вообще нелогичной логикой. ну и за мистификациями, конечно. добавить сюда отчаянное желание вылезти к людям несмотря на это, и мы получаем типичного демонстративного подросточка.
вот как это выглядит — Найта, ты просто хочешь привлечь к себе внимание всеми этими недохудожественными бреднями, якобы диагнозами и околоэзотерическими откровениями.
и господиэру,
как
же
меня
заебало
отбиваться
от
подобных
обвинений.
я бы охренеть как был счастлив, если бы так и было. и все это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было просто демонстративностью. и говорилось для того, чтобы привлечь к себе внимание, почесать потребность в уникальности, поднять самооценку или заарканить пару-тройку хомячков-обожателей.
а не было банальными диагнозами, травмами/защитами и неведомой мистической хренью, которой я даже названия дать не могу.
я ничего из себя не строю. мне нахер не сдалось производить впечатление нитакой как фсе.
просто это происходит.
а я пытаюсь с этим бороться/учиться жить. и в кои то веки не молчать об этом всем.
и если то, что при этом я смею выходить к людям и еще даже что-то там говорить, считается чем-то ненормальным, то мне пожалуй пора начинать все сначала.
пятница, 16 марта 2018
я тебя вытащу/знаю я, что не вытащу. и поэтому я тот, кто приходит всегда не вовремя, кто молчит, когда все смеются, и смотрит глазами побитой собаки, когда речь заходит едва ли не о погоде. мы молчим, потому что друг другу немой укор. все что я тебе говорю начинает портиться и криветь. все, с чем я подхожу к тебе, тусклое и безликое.
но посмотри — я несу тебе кубок в обмен на меч. посмотри — когда-то давно мы стали отвергнутой миром жертвой. посмотри — я прошел тот же город, и тропы, и острые камни.
так сними же шлем, ребенок, закованный в железо и бархат. тебе ли меня бояться?
смотри
смотри
у меня в руках твое детство ломает пальцы. у меня в руках твое сердце так быстро бьется. у меня в ладонях то солнце, что жило в подреберье твоем когда-то.
вот, возьми.
и узнай себя в отражении.
что будет дальше, мы конечно же умолчим.
но посмотри — я несу тебе кубок в обмен на меч. посмотри — когда-то давно мы стали отвергнутой миром жертвой. посмотри — я прошел тот же город, и тропы, и острые камни.
так сними же шлем, ребенок, закованный в железо и бархат. тебе ли меня бояться?
смотри
смотри
у меня в руках твое детство ломает пальцы. у меня в руках твое сердце так быстро бьется. у меня в ладонях то солнце, что жило в подреберье твоем когда-то.
вот, возьми.
и узнай себя в отражении.
что будет дальше, мы конечно же умолчим.
среда, 14 марта 2018
жил я такой, наивно думал, что Вася ничего не знает о Пете и ничего не понимает в его ОБВМ потому что общаются они так себе, и Петя Васю всерьез не воспринимает вообще. и типа все мнение Васи о Пете можно делить на два, да и особо в рассчет не брать, ибо НУ ОН ЖЕ НИЧЕГО НЕ ВИДИТ И НЕ ПОНИМАЕТ!!1
...а потом оказывается, что Петя с Васей вообще бро были, и едва ли не названные родственнички, а единственный человек, которого тут всерьез не воспринимают — это я.
господиэру, когда, интересно, в моей голове появится мозг?!..
...а потом оказывается, что Петя с Васей вообще бро были, и едва ли не названные родственнички, а единственный человек, которого тут всерьез не воспринимают — это я.
господиэру, когда, интересно, в моей голове появится мозг?!..
понедельник, 12 марта 2018
01:16
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
я на тебя смотрю. говорю. даже что-то там философствую (сидя потом в поезде и уткнувшись лицом в стекло, я обязательно прокляну себя за то,что вообще что-то тебе сказала).
а ты на меня не смотришь совсем. только если слегка свысока. навыки, присвоенные миры,рассказанные сказки делают тебя исключительной в твоих же глазах. пелена. дымка. кроме тебя в этом мире не было никого и нет.
твои стихи заставляют меня плеваться ядом и отвечать соответствующе. в стихах. параллелей, конечно же, никто не заметит. оно наверное и хорошо.
"ах,как же достал меня этот цивил!..он причиняет мне боль, выпивает силы, убивает творчество.." - бросаешь ты. присвоенный мирок ложиться тебе на плечи как невесомое эльфийское покрывало. каждое твое слово - руководство к действию. совет мудрой. наставление гуру.
мне хочется тебя ударить.
-чему ты, черт подери, можешь научить, - рассержено шиплю я в монитор, - какое ты право имеешь смотреть на всех свысока? да что ты знаешь вообще о потере и боли?
фотография молчит и скалится в таинственной полуулыбке.
в происходящем все еще нет никакого смысла.
а ты на меня не смотришь совсем. только если слегка свысока. навыки, присвоенные миры,рассказанные сказки делают тебя исключительной в твоих же глазах. пелена. дымка. кроме тебя в этом мире не было никого и нет.
твои стихи заставляют меня плеваться ядом и отвечать соответствующе. в стихах. параллелей, конечно же, никто не заметит. оно наверное и хорошо.
"ах,как же достал меня этот цивил!..он причиняет мне боль, выпивает силы, убивает творчество.." - бросаешь ты. присвоенный мирок ложиться тебе на плечи как невесомое эльфийское покрывало. каждое твое слово - руководство к действию. совет мудрой. наставление гуру.
мне хочется тебя ударить.
-чему ты, черт подери, можешь научить, - рассержено шиплю я в монитор, - какое ты право имеешь смотреть на всех свысока? да что ты знаешь вообще о потере и боли?
фотография молчит и скалится в таинственной полуулыбке.
в происходящем все еще нет никакого смысла.
четверг, 08 марта 2018
когда мир звенит и плывет, я не нахожу ничего лучше кроме как мысленно, из последних сил позвать ее. имя разбивается на осколки, и мне кажется, на секунду кажется, что я вижу ее грустное лицо в этих стеклах.
но вместо этого тонкие руки Ведьмы поддерживают меня за плечи. язык ворочается с трудом.
-мне бы хотелось быть ею, - говорю я ей. или мне только кажется,что говорю. в ушах стоит такой звон, что слов и не разобрать. Ведьма смотрит на меня с жалостью. я вцепляюсь ей в запястье, но мои руки такие слабые. как и восемнадцать лет назад. как были всегда, что бы я не говорила. в какой-то момент мне кажется, что мои пальцы проходят насквозь, но она ловит меня за руку, и держит.
пальцы у нее теплые. живые.
-я не могу так. мне больно. мне до чертиков больно, а слов нет, и я даже закричать не могу. никто ничего мне не должен и это нормально. ей легче, ей проще, для нее все наконец закончилось. когда же все закончится и для меня?..
я хочу надеяться, что это произнесено вслух, но не могу разжать зубы. мир все так же звенит и пляшет. глаза Ведьмы черные, как обсидиановое стекло. конечно же она слышит. все шутки про телепатию не такие уж и шутки. я слишком давно боролся со своим безумием, чтобы победить.
-господи, да когда это кончится-то уже? ненавижу то, как это выглядит. ненавижу то, как это видят. ненавижу себя. мне ее не хватает, веришь ли, не хватает. комната пуста, тишина, темень эта и никого из них, никого. это невыносимо. разреши мне, прошу же, обратно ее позвать.
у меня слезятся глаза, но этот странный паралич не дает мне ни с места сдвинуться, ни руки поднять.
Ведьма просто сидит рядом и держит меня за руку. но руку я почему-то не чувствую. тела, впрочем ведь, тоже.
-с диссоциациями было проще. хоть светлую свою часть я бы от ненависти этой спас. а так — невыносимо. хочется раскроить себе череп, закончить все это. я не вижу выхода, я не знаю, куда идти. я не вижу, словно кто-то вырезал мне глаза, посмотри, не мерещится ли мне, слышишь? ненавижу все это..
я пытаюсь сказать, но не чувствую себя вовсе. даже сознание словно рассыпается на те самые стеклышки ее имени. только смотреть могу.
Ведьма со вздохом обнимает меня за плечи.
-она не свет. и не нужно тебя ей. и держись. держись, если встала на этот путь. до конца иди. я с тобой, - говорит она.
в уголках ее глаз впервые я вижу слезы.
..а потом спустя пару часов я уже смеюсь над дурацкими шутками, словно не валялся, парализованный, не в силах даже пошевелиться. облекать это все в кривые метафоры и уродливые слова становится почти забавным.
дурацкая игра в нормальность делает новый виток.
но вместо этого тонкие руки Ведьмы поддерживают меня за плечи. язык ворочается с трудом.
-мне бы хотелось быть ею, - говорю я ей. или мне только кажется,что говорю. в ушах стоит такой звон, что слов и не разобрать. Ведьма смотрит на меня с жалостью. я вцепляюсь ей в запястье, но мои руки такие слабые. как и восемнадцать лет назад. как были всегда, что бы я не говорила. в какой-то момент мне кажется, что мои пальцы проходят насквозь, но она ловит меня за руку, и держит.
пальцы у нее теплые. живые.
-я не могу так. мне больно. мне до чертиков больно, а слов нет, и я даже закричать не могу. никто ничего мне не должен и это нормально. ей легче, ей проще, для нее все наконец закончилось. когда же все закончится и для меня?..
я хочу надеяться, что это произнесено вслух, но не могу разжать зубы. мир все так же звенит и пляшет. глаза Ведьмы черные, как обсидиановое стекло. конечно же она слышит. все шутки про телепатию не такие уж и шутки. я слишком давно боролся со своим безумием, чтобы победить.
-господи, да когда это кончится-то уже? ненавижу то, как это выглядит. ненавижу то, как это видят. ненавижу себя. мне ее не хватает, веришь ли, не хватает. комната пуста, тишина, темень эта и никого из них, никого. это невыносимо. разреши мне, прошу же, обратно ее позвать.
у меня слезятся глаза, но этот странный паралич не дает мне ни с места сдвинуться, ни руки поднять.
Ведьма просто сидит рядом и держит меня за руку. но руку я почему-то не чувствую. тела, впрочем ведь, тоже.
-с диссоциациями было проще. хоть светлую свою часть я бы от ненависти этой спас. а так — невыносимо. хочется раскроить себе череп, закончить все это. я не вижу выхода, я не знаю, куда идти. я не вижу, словно кто-то вырезал мне глаза, посмотри, не мерещится ли мне, слышишь? ненавижу все это..
я пытаюсь сказать, но не чувствую себя вовсе. даже сознание словно рассыпается на те самые стеклышки ее имени. только смотреть могу.
Ведьма со вздохом обнимает меня за плечи.
-она не свет. и не нужно тебя ей. и держись. держись, если встала на этот путь. до конца иди. я с тобой, - говорит она.
в уголках ее глаз впервые я вижу слезы.
..а потом спустя пару часов я уже смеюсь над дурацкими шутками, словно не валялся, парализованный, не в силах даже пошевелиться. облекать это все в кривые метафоры и уродливые слова становится почти забавным.
дурацкая игра в нормальность делает новый виток.
понедельник, 05 марта 2018
нормальные люди: пережили игру, поистерили неделю в других игроков, написали отчеты, выдохнули и помчались дальше жить/играть/страдать.
я: пережил игру, тихо сам с собой истерил неделю, вытеснял и бегал от игровых воспоминаний еще неделю, и вот только к третьей смог дойти до стадии текстов/рисунков/внятных бесед. мне вот самой интересно, дойти до людей я смогу еще через неделю-две?..
это можно считать задержкой развития? или это больше про психологическое время?
/эру, да кого я обманываю, это целиком и полностью про то, что я дебил/
тадаам.
я: пережил игру, тихо сам с собой истерил неделю, вытеснял и бегал от игровых воспоминаний еще неделю, и вот только к третьей смог дойти до стадии текстов/рисунков/внятных бесед. мне вот самой интересно, дойти до людей я смогу еще через неделю-две?..
это можно считать задержкой развития? или это больше про психологическое время?
/эру, да кого я обманываю, это целиком и полностью про то, что я дебил/
тадаам.
воскресенье, 04 марта 2018
я несу тебе кубок в обмен на меч.
четверг, 01 марта 2018
ну вот мы и дожили до весны. наверное, это была самая легкая зима из всех, несмотря на то, что пиздеца в ней хватало. но если сравнивать, то да. самая легкая.
01:18
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 27 февраля 2018
треугольник крапмана — это такая психологическая херня о созависимых отношениях.
жертва, агрессор, спасатель, вот это вот все.
все говорят «выйди из этого треугольника» как «выйди из сумрака». проблема только в том, что когда из него выползаешь — никому, а уж тем более тем, кто об этом говорит, это не нравится, ибо ты перестаешь быть удобным.
а перестать быть удобным всегда заканчивается подыханием в изоляции.
но оно того стоит, да.
жертва, агрессор, спасатель, вот это вот все.
все говорят «выйди из этого треугольника» как «выйди из сумрака». проблема только в том, что когда из него выползаешь — никому, а уж тем более тем, кто об этом говорит, это не нравится, ибо ты перестаешь быть удобным.
а перестать быть удобным всегда заканчивается подыханием в изоляции.
но оно того стоит, да.
чтобы особенно не палиться, подойдем через метафору про врачей.
вот есть два врача.
один из них — врач из чистой частной больнички, которому за врачевание еще и платят, причем платят охотно. да, он компетентен, прекрасно справляется со своими обязанностями, его любят клиенты. он весь такой мягкий, строго-заботливый, или же просто заботливый, когда нужно. просто ходячее облако любви, на которое даже особенно злобным клиентам кидаться с кулаками руки не поднимаются. он любит свою работу и его любят в ответ. да, иногда он грустный, иногда уставший, иногда ему самому нужна помощь. это естественно. но в целом, все у него хорошо.
и есть второй врач. из полевого госпиталя в зоне военных действий. он злой, уставший, или же вообще немой после контузии, фиг знает. он, в принципе, тоже знает все эти санитарные нормы, правила оказания помощи, тоже все это учил и вроде как даже помнит. вот только вместо того, чтобы прописывать таблетки и заваривать чай, он вынужден копаться во внутренностях, ампутировать конечности и зашивать раны. и делает это он с нахрапа и больно. его, хм, клиенты его за это проклинают, орут, и потом долго вещают, какой же этот врач садист. если выживают, конечно, но чаще ведь выживают. и вместо благодарности и любви на него обрушиваются лишь обвинения, почему он вытащил солдат так мало. врач этот конечно же молчит и продолжает сцепив зубы делать свою работу. о какой любви и заботе может тут идти речь? его и треснуть потом могут за то, что он отпилил гниющую конечность и сделал больно. и отказаться от своей работы он не может. приходится копаться во внутренностях дальше, и напоминать себе, что вообще-то всех можно понять, потому что всем плохо.
так вот я о чем.
оба товарища — врачи.
оба примерно одной категории.
просто один в белом халате и в стерильном кабинете, где ты сначала подпишешь все документы на то, куда ты разрешаешь лезть, потом тебя будут лечить с комфортом и улыбкой.
а второй в дерьме, грязи и кровище, в окопе, и видя рану он не глядя ни на что еще ползет ее зашивать минимальными средствами, лишь бы человек, которыйчто в процессе еще несколько раз съездит врачу по морде, хотя бы не сдох.
результат-то по итогу один — здоровый клиент.
а способы достижения разные. и врачи разные.
другое дело, что полевые врачи у народа не в чести.
вот и с психологами та же херня.
все хотят чтобы их гладили по головке и жалели, но чтоб все их нарывы непременно прошли как-нибудь силой любви.
вот есть два врача.
один из них — врач из чистой частной больнички, которому за врачевание еще и платят, причем платят охотно. да, он компетентен, прекрасно справляется со своими обязанностями, его любят клиенты. он весь такой мягкий, строго-заботливый, или же просто заботливый, когда нужно. просто ходячее облако любви, на которое даже особенно злобным клиентам кидаться с кулаками руки не поднимаются. он любит свою работу и его любят в ответ. да, иногда он грустный, иногда уставший, иногда ему самому нужна помощь. это естественно. но в целом, все у него хорошо.
и есть второй врач. из полевого госпиталя в зоне военных действий. он злой, уставший, или же вообще немой после контузии, фиг знает. он, в принципе, тоже знает все эти санитарные нормы, правила оказания помощи, тоже все это учил и вроде как даже помнит. вот только вместо того, чтобы прописывать таблетки и заваривать чай, он вынужден копаться во внутренностях, ампутировать конечности и зашивать раны. и делает это он с нахрапа и больно. его, хм, клиенты его за это проклинают, орут, и потом долго вещают, какой же этот врач садист. если выживают, конечно, но чаще ведь выживают. и вместо благодарности и любви на него обрушиваются лишь обвинения, почему он вытащил солдат так мало. врач этот конечно же молчит и продолжает сцепив зубы делать свою работу. о какой любви и заботе может тут идти речь? его и треснуть потом могут за то, что он отпилил гниющую конечность и сделал больно. и отказаться от своей работы он не может. приходится копаться во внутренностях дальше, и напоминать себе, что вообще-то всех можно понять, потому что всем плохо.
так вот я о чем.
оба товарища — врачи.
оба примерно одной категории.
просто один в белом халате и в стерильном кабинете, где ты сначала подпишешь все документы на то, куда ты разрешаешь лезть, потом тебя будут лечить с комфортом и улыбкой.
а второй в дерьме, грязи и кровище, в окопе, и видя рану он не глядя ни на что еще ползет ее зашивать минимальными средствами, лишь бы человек, которыйчто в процессе еще несколько раз съездит врачу по морде, хотя бы не сдох.
результат-то по итогу один — здоровый клиент.
а способы достижения разные. и врачи разные.
другое дело, что полевые врачи у народа не в чести.
вот и с психологами та же херня.
все хотят чтобы их гладили по головке и жалели, но чтоб все их нарывы непременно прошли как-нибудь силой любви.
четверг, 22 февраля 2018
21:55
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
иногда в своем стремлении влезть в чужую шкуру можно нехило допрыгаться. особенно если это не норма. особенно если ты сам - ходячий кусок не привязанного к земле сознания, а так, очередное не(и)что из мира идей. особенно, если тебе и не хочется быть.
а меня вот предупреждали же, остановись.
не лезь, пока не соберешься сама. пока не придумаешь себе якорь, и тем более пока он не начнет тебя действительно держать.
ты можешь ходить куда угодно, - говорил мне один безумный экспериментатор, - но только если тебе есть к чему возвращаться.
возвращаться не к чему.
я жгу свечи и говорю. говорю, распыляя себя снова на осколки эмпатии, склеенные сознанием лишь для того,чтобы говорить. говорю что вижу, и в какой-то момент, понимаю, почему люди точно так же шарахаются от меня. да черт возьми, в гробу я видал такой внутренний мир.
а уж этот внутренний мир меня и подавно.
не лезь, говорят. остановись, говорят. снова ты это делаешь, говорят.
своим же бессознательным теперь давиться, это надо уметь.
не сказать, что мне страшно и что я не полезу обратно.
не сказать, что меня вообще чему-то учат подобные духовные поиски.
если это все,что я могу,то почему бы и нет.
а меня вот предупреждали же, остановись.
не лезь, пока не соберешься сама. пока не придумаешь себе якорь, и тем более пока он не начнет тебя действительно держать.
ты можешь ходить куда угодно, - говорил мне один безумный экспериментатор, - но только если тебе есть к чему возвращаться.
возвращаться не к чему.
я жгу свечи и говорю. говорю, распыляя себя снова на осколки эмпатии, склеенные сознанием лишь для того,чтобы говорить. говорю что вижу, и в какой-то момент, понимаю, почему люди точно так же шарахаются от меня. да черт возьми, в гробу я видал такой внутренний мир.
а уж этот внутренний мир меня и подавно.
не лезь, говорят. остановись, говорят. снова ты это делаешь, говорят.
своим же бессознательным теперь давиться, это надо уметь.
не сказать, что мне страшно и что я не полезу обратно.
не сказать, что меня вообще чему-то учат подобные духовные поиски.
если это все,что я могу,то почему бы и нет.
среда, 21 февраля 2018
не написать, так нарисовать, решила Найта. это ведь беспалевно и обесценить людям сложнее будет.
ха.
от рисованного масштаба безнадеги становится только хуже. и готов даже строчить дальше дурацкие миниатюрки, лишь бы в глаза им всем не смотреть.
особенно ей.
как минимум потому что уж она бы точно сказала, что я маюсь херней.
а осталось, тем временем, всего две рожи.
и да, я знаю, чем заканчиваются диссоциации.
ха.
от рисованного масштаба безнадеги становится только хуже. и готов даже строчить дальше дурацкие миниатюрки, лишь бы в глаза им всем не смотреть.
особенно ей.
как минимум потому что уж она бы точно сказала, что я маюсь херней.
а осталось, тем временем, всего две рожи.
и да, я знаю, чем заканчиваются диссоциации.